Нужно было избавиться от повелителя стихий, не убивая его. И лучшего шанса, чем проделать это, пока он находится в бессознательном состоянии, не найти. Приняв решение, Мартин испытал облегчение. Да, так будет лучше, хотя и придется действовать более спешно, чем он рассчитывал. Убрав имперского мага с поля, он изменит баланс сил.

Канцлер будет счастлив. Какое-то время. Пока не придет его черед.

Корбин Рихтер

Когда в пятнадцать лет вслед за алхимическим талантом в Корбине проснулся дар повелителя стихий, он прошел через ад. И тело, и разум сына мельника не выдерживали нагрузок, а он по своей неопытности пытался справиться со всем сам. И в итоге чуть не умер.

Сейчас ему было почти так же плохо. И хуже всего, что теперь он понимал: здесь никто и ничем не может ему помочь. Остается сжать зубы и терпеть — и ломкую боль в костях, и скручивающие мышцы судороги, и туманящие разум видения, неясные и от этого еще более пугающие. Когда он окончательно пришел в себя, ни один из своих кошмаров так и не вспомнил. А магия начала постепенно возвращаться. И довольно быстро. Возможно, благодаря браслету с алыми бусинками, который болтался на его запястье, когда он очнулся. Роанский жемчуг. Дорогой подарок. Как сказал доктор, браслет оставил Мартин Шефнер. Удивительная забота. Впрочем, как оказалось позже, проявленная совсем не главой СБ.

Мартин навестил его через неделю после инцидента в университете. К этому времени алхимик уже два дня был дома.

— Мне жаль, что так получилось с Петером. Хотелось бы мне тебе помочь.

С помощью нанятого слуги, помогающего ему с перемещениями по дому, Рихтер смог принять главу СБ в гостиной, хотя на рукопожатие ответил вяло. Силы пока так и не вернулись.

— Ты и помог. Моей жене. И я благодарен тебе за это, как и за жизнь моего ребенка, — ответил Мартин, жестом отказываясь от предложенного алкоголя. Сам Рихтер пока пил только воду и горькие лечебные отвары.

— Уже второй раз. Ты благодаришь меня второй раз за этот месяц. Кажется, наши отношения налаживаются, — неловко улыбнулся маг. — И еще этот подарок… — он приподнял кисть, демонстрируя бусинки.

Мартин покачал головой.

— Это не я, а София. Ты ведь важен для нее, сам знаешь.

Корбин удивленно посмотрел на менталиста. Сильно же смерть племянника повлияла на Шефнера, если он так терпимо отнесся к проявлению заботы Софи по отношению к другому мужчине. Совсем не похоже на старого доброго ревнивца и собственника Мартина, который раньше скорее бы удавился, чем признал право жены оказывать внимание кому-либо еще.

— Откуда у нее вообще жемчуг? Его так просто в Грейдоре не достанешь. Или ты подсуетился?

— Не совсем. Ты, видимо, тоже был не в курсе вживленных чар. — Тень прежнего злорадства промелькнула в темных глазах менталиста.

— Э?

Рихтер всегда считал, что знает свою ученицу от и до, поэтому поверить, что та смогла его надуть, было непросто. Все это время она такое от него скрывала!

— Ох, отстегал бы ее за такие эксперименты над собой, — сердито сказал алхимик и, заметив приподнятую бровь Мартина, поспешно поправился: — Если бы был ее мужем.

— Но, к счастью, ее муж я, — меланхолично заметил менталист, доставая трубку. — Не против?

Отчего-то в комнате, жарко натопленной камином, стало немного прохладно.

— Кури, конечно, — разрешил Рихтер. — Но ты говоришь, что с помощью этих чар твоя жена избавилась от Адорно? Сложно в это поверить. Что вообще произошло в университете и почему? Студент спятил и убил Петера, напал на Софи… До сих пор не укладывается в голове.

Хотя задним числом кое-что стало понятнее. Тот сон, что приснился ему. Он ошибся, дело было не в самой аудитории, а в человеке, которого Рихтер привык там видеть. Во сне чародейка сидела на преподавательском столе, а он сам… Он находился за той партой, где обычно располагался староста старшекурсников.

— Учти, многое рассказать я не могу. — Мартин раскурил трубку и теперь, задумчиво прищурив глаза, следил за растворяющимися в воздухе кольцами дыма. — Да и сам еще не все понял.

Теодор Адорно был образцовым студентом. Да, он был недоволен тем, что боевых магов вывели из-под крыла военной академии и заставили учиться в Брейгском университете, но, даже принимая участие в студенческих волнениях полугодовой давности, Адорно никого не покалечил и не убил. Более того, сдерживал слишком ретивых боевиков.

Вот только прошлое его оказалось весьма непростым. Мать его была из семьи лавочников, в семнадцать лет ушла из отчего дома, а в девятнадцать вернулась с младенцем. И никогда не рассказывала своим родителям, кто же наградил ее ребенком. Мальчик рос живым и шумным, почти неуправляемым, как это часто бывает с боевыми магами. Только в семье его матери до этого никогда не рождались дети с даром, поэтому из парня просто пытались выбить всю дурь. Мать Тео к судьбе собственного сына была равнодушна, а когда тому исполнилось пять, покончила с собой. Неудивительно, что мальчик рос диким и озлобленным. Таким, по крайней мере, его считали соседи и семья Адорно. В десять он сбежал из дома деда, а затем, когда ему исполнилось шестнадцать, подал документы в военную академию. И там с первого курса зарекомендовал себя как один из самых дисциплинированных и успешных студентов.

— На три года он исчез из поля зрения всех, кто его знал, а вернулся другим человеком, — заключил Рихтер. — Что он говорил при поступлении? Его должны были опрашивать.

— Говорил, что бродяжничал, а когда понял, что у него есть магический дар, решил вернуться. Но сомнительное происхождение и проблемы в прошлом все же дали о себе знать. Путь в СБ Адорно был заказан.

— Он вполне мог сделать карьеру в полиции или в армии. Зачем ломать себе жизнь?

— Месть, — коротко ответил Шефнер. — Лет десять назад я участвовал в одной спецоперации в городе Бауме. Местный глава тайно поддерживал сепаратистов и приторговывал контрабандой. Среди тех, кто его поддержал, было и несколько магов. Ренегаты, предатели.

В голосе менталиста проявилось отвращение. Рихтер слышал о баумском восстании. Тогда в этом северном городишке полетело много голов.

— Адорно родом из этого городка, да?

Шефнер кивнул.

— Его отец оказался одним из магов-ренегатов. И я его убил. Хоттери Солт. Так его звали. Теодор Адорно очень на него похож. И он был там с отцом, когда мы их взяли, но успел ускользнуть. У мальчишки проснулся дар, когда ему было десять, но к тому времени он уже был бродяжкой. Видимо, Адорно как-то смог найти своего отца, а тот решил, что сильный боевик будет не лишним в их деле, и принял сына радушно.

— А потом ты убил этого Солта, что нанесло мальчишке непоправимую душевную травму. И стал злодеем в его глазах. Но почему сейчас? Боевые маги редко действуют с такой неторопливостью.

— Потому что Адорно был не один. Его вовремя кто-то поддержал, а точнее, сдержал.