— Просто чудесно! — просипела, пытаясь столкнуть с себя тяжелое тело.

— Более чем, — согласился чародей, не пытающийся мне помочь. — Мы только-только познакомились, а уже перешли в горизонтальную плоскость. Выглядит хорошим началом! Возможно даже, что вы — моя судьба! Хотите стать баронессой, фрейлейн Вернер?

— Если к титулу прилагаетесь вы, лучше откажусь, барон.

Маг отряхнулся, легко вскочил на ноги, будто его и не парализовывало, и протянул мне руку.

— Петер. И я определенно хочу вас узнать поближе, София.

Может, приложить его еще раз?..

Перед глазами все расплывалось. Я подняла руку к лицу и поняла, что плачу. Только сон. Наше знакомство с Петером… Не думала, что я помню этот момент до мельчайших деталей.

— Фрау Шефнер, у вас что-то болит? — спросил меня кто-то.

— Нет, — голос был хриплым и сухим. — Хочу пить.

Оглянулась. Дома. В нашей с Мартином спальне. Левая рука забинтована, но боли я и правда не чувствую. Лишь небольшое онемение.

Немолодая медсестра помогла мне усесться и внимательно проследила, чтобы я донесла стакан до рта.

— Сколько прошло времени?

— После… инцидента? Четыре дня. Вы потеряли очень много энергии, как сказал доктор. Но вам повезло — с ребеночком все в порядке.

— Повезло… — повторила я.

Сейчас это не вызывало у меня никаких эмоций. Хотя, наверное, я должна была радоваться этому.

— Фрау, я должна сообщить, что вы пришли в себя. Скоро подойдет доктор. И ваш муж.

Круглолицый целитель в смешных очках был мне знаком.

— Профессор Муади, мой муж нанял вас?

— Да, он счел меня компетентнее того идиота, что занимался вами ранее. Представляете, он уверял, что вам необходим аборт, так как плод влияет на расщепление источника и тем самым убивает вас.

— Это не так? — равнодушно спросила я.

— Частично. Полагаю, что это ваш собственный организм самостоятельно решил, что нужно защитить дитя в первую очередь, и на любое внешнее вмешательство ответил бы еще более сильными изменениями. И тогда могли погибнуть вы оба. Я предположил, что раз вы не умерли в первые несколько минут с начала расщепления, то все идет как должно и не стоит вмешиваться в происходящее. Ну и кто в итоге оказался прав? — Муади победно на меня посмотрел. — Кстати, замечательно, что вы меня не забыли.

— Как можно, профессор? Я же сдавала вам базовый курс по целительству раза три.

— И все считали, что я нарочно валю такую талантливую девочку. Да, были деньки… Но я радуюсь другому. Говорят, у вас были некоторые проблемы с памятью, прежде чем вы потеряли сознание. Что вы последнее помните, фрау Шефнер?

— Достаточно, доктор. Об этом я поговорю с женой сам.

При взгляде на Мартина казалось, что я провела в беспамятстве не четыре дня, а несколько лет. Разве можно так измениться за короткое время? Он даже двигался как старик. И черных прядей в густой шевелюре стало еще меньше.

Я прикрыла веки и опустила голову, не желая, чтобы Мартин видел мое потрясение. Что мне ему сказать? Ведь я лишилась друга, а он потерял племянника. По моей вине. И все только потому, что не смогла правильно расшифровать свой сон, а затем не успела вовремя.

— Мои обязанности, господин Шефнер, позаботиться о здоровье фрау, — ответил целитель, заметив мою реакцию. — Давайте я проведу осмотр, а потом вы начнете допрашивать супругу.

Мартин неохотно оставил нас. Довольно скоро я пришла в себя благодаря непрестанной болтовне Муади об общих знакомых. При этом он ловко и споро разворачивал бинты, полностью скрывавшие левую руку от предплечья до кончиков пальцев. Узоры почернели. Их буквально выжгло на коже. Я пошевелила пальцами. Безымянный, созданный мной из псевдоплоти, остался неподвижен.

— Пострадали магические каналы, — объяснил целитель. — К счастью, локально.

— Каналы восстановятся?

— Возможно, со временем. Или нет, — пожал плечами Муади. — Сложно дать какие-либо гарантии, особенно в вашем случае. Повезло, что рука не ведущая. Чаровать вы сможете, хотя и не так споро, как раньше.

Что ж, мне и в самом деле повезло. Но не Петеру. Был ли у него хотя бы один шанс отбиться? Успел ли он понять, что Адорно хочет его убить? Так много вопросов… И я не уверена, что хочу знать ответы.

— Позвать господина Шефнера? Или вы предпочитаете забыться целебным сном?

— Первое. Только приведу себя в порядок.

В ванную комнату меня отпустили в сопровождении медсестры. К лучшему — обратно я возвращалась, опираясь на нее. Села на кровать и поправила полы халата, все так же избегая смотреть на стоящего у окна мужа. Мы остались вдвоем.

Мартин сам подошел ко мне, сев у ног прямо на пол. Я поймала его взгляд и уже не смогла отвести глаза. В нем не было ни капли укора, лишь отражение моей собственной боли. Медленно я подняла руку и погладила менталиста по щеке. Муж перехватил руку и поцеловал, а потом уткнулся в мои колени лбом, не давая увидеть своих слез. Впервые я пожалела, что была артефактором, а не менталисткой. Невыносимо понимать, что близкому человеку плохо, а ты ничем не можешь ему помочь. Только быть рядом, разделяя молчаливое горе.

Сколько мы так сидели, не знаю. За окном спустились сумерки, и вскоре только дальние уличные фонари тускло освещали спальню. Наконец Мартин выпустил мою ладонь, пригладил волосы и глухо сказал:

— Не думал, что в этот раз мне будет так сложно. Я терял многих. Родителей, брата, соратников. Но смерть Петера… В чем смысл обладать властью и силой и быть не способным спасти тех, кого любишь? Не отвечай. Пропади оно все пропадом!

Он долго чиркал спичкой, пытаясь зажечь лампу. Наконец в комнате стало светлее.

— Мне жаль, что ты увидела меня таким.

— Каким? Живым человеком?

— Слабым. Тем более когда тебе пришлось пройти через все это в одиночку.

— Брось, — возразила устало, — у меня есть ты. А у тебя я. Этого достаточно, чтобы справиться с чем угодно. Ведь так?

— Да. Спасибо, что не даешь это забыть.

Я все ждала, когда Мартин начнет спрашивать меня о произошедшем, но он так и не задал ни одного вопроса. И на мои отвечал неохотно. Похороны Петера уже прошли. Было много людей, почти все наши одногруппники. Занятия на факультете временно прекращены. Расследование инцидента еще продолжается. Мотивы Теодора Адорно окончательно не установлены.

— Он говорил что-то о своем отце, — вспомнила я, — и умершей матери.

— Его мать действительно умерла восемь лет назад. Но она не была замужем. Адорно бастард.

— Почему он именно тебя выбрал своей мишенью?

Мартин пожал плечами.