Принцессе Дилкуше де Роган, Лондон.

26 ноября 1961 г.

улица Кристин, 5, Париж VI.

Дорогая Дилкуша!

Пьер Балмэн приходил на днях навестить в сопровождении весьма очаровательного молодого китайца, с которым познакомился в Пекине. Пьер хотел посмотреть книгу Фрэнсиса [Роуза]. Женщина, читавшая его книгу мне вслух, так наскучила мне, и я часто «отсутствовала», чтобы не слышать ее неприятный голос. Не помня, что Фрэнсис написал о нем и его матери, я дала Пьеру книгу. Мать Пьера, вдова доктора — в свое время открыла магазин для продажи драгоценностей неопределенного вкуса — продала даже свой жемчуг, чтобы оплатить его [Балмэна] первый взнос на улице Франсуа Премьер. Ну вот, когда Пьер прочел описание своей матери как «зеленщицы», представляешь его ужас. Первой его мыслью было призвать к порядку, но он быстро понял, что это была одна из бесконечных врак Фрэнсиса. Американское издание его книги окажется в аховом состоянии, Он пишет, что ежедневно встречался в Берлине с Герингом — Гитлером — Муссолини, все это время гостил вместе с Сесилем в Билиньине. Умоляю, не исправляй книгу для американского издания. Твое имя не должно путаться с его!

Только собиралась написать тебе о Дженет, как она позвонила — она появится завтра утром, чтобы прочесть мне пять страничек, которые написала о картинах. Молю Бога, чтобы она не выболтала лишнего. Она удивительно худая и суетливая — у нее серьезный артрит, она постарела.

Я на ¾ полька[202]. Напики — чистые поляки, никакой ненависти к кому-либо. Не думаю, что и я ненавижу кого-нибудь теперь. Мой духовный отец вернулся в Англию, а его преемник — старый, старый друг Бернара. Он поможет мне.

Да благословит тебя Бог.

Преданная тебе,

Арнольду Уэйссбергеру, Нью-Йорк.

29 января 1962 г.

улица Кристин, 5, Париж VI.

Дорогой Арнольд!

Я выздоравливаю — не очень быстро, но вполне приемлемо. Я отправилась вчера на просмотр коллекции Пьера Балмэна. Сидела на маленьком стуле между принцессой Изабеллой и нашим послом, генералом Гэвином с его привлекательной женой. Шоу было изумительно прекрасным. И я там присутствовала в лучах славы, которую мне устроил Пьер, но вернулась домой одеревеневшей и уставшей.

Я вошла в комнату сама, без помощи сиделки.

Преданно,

Дональду Сазерленду, Боулдер, Колорадо.

16 мая 1963 г.

улица Кристин, 5, Париж VI.

Дорогой Дональд!

Не знаю, какой сегодня день — Хасинта отобрала бумагу, а календарь мне не помогает. У меня чертовская неразбериха, все стараются мне помочь. Женщина, которая купила эту квартиру, когда дом [был продан] несколько лет тому назад прислала huissier[203] вчера в 7:30 утра, который предупредил, что вызовет полицию с ордером на выселение. Джо Бэрри и Дода Конрад пытаются мне помочь. Дода привлек на помощь Мальро. Похоже, что он может помочь. Мадлен же утверждает, что если генерал де Голль мне не поможет, придется отправиться сейчас же в отель.

Новостей нет, и потому, что никто не приходит, разве что в порядке оказания помощи. Но возможно вскоре будут и хорошие новости. Ни тебе, ни Гилберте не следует ничего предпринимать в связи с намерением полиции выселить меня.

С горячей любовью к вам обоим.

Преданно,

Луиз и Редверс Тейлор, Англия.

[4 Ноября 1964 г.]

улица де ля Конвенсьон, 16, Париж, XV.

Дорогие Рэд и Луиз!

Вы даже не представляете, как я рада, что увижу вас здесь, в Париже 11 декабря. Проиграв дело в суде, меня выселили с улицы Кристин. После 3-х месячного пребывания в американском госпитале и двух недель в реабилитационном доме, где мной занимался слепой массажист, Мадлен перевезла сюда мебель и мои принадлежности. Ну вот, теперь я здесь, в моем возрасте в новом доме, очень современном, — но без права даже вбить гвоздь в стену — это страна живописи! Увидите меня 13-го, когда, надеюсь, стану достаточно здорова, чтобы ходить.

Всегда о вас думаю и молюсь за вас.

Уэнделл Уилкокс, Чапл Хилл, Северная Каролина[204].