Наверняка была. О черт… Хотя вряд ли типу, прикончившему старого фермера, придет в голову документировать свои подвиги. Если он не психопат, конечно. Но все равно не хотелось бы, чтобы подобное предположение пришло в голову не только ему, но и Сверду.

После того как Макс в последний раз побывал на ферме, он час стоял под душем, пытаясь отмыть чудовищную вонь. Одежду выкинул, но запах словно въелся в кожу. Он до сих пор иногда его чувствовал. Обонятельные галлюцинации. Вполне возможно.

Посмотрел на дисплей – 06:03. Начал листать прошлогодние летние фотографии. Вот он с младшим сыном у палатки на озере. Штук двадцать снимков старшей дочери и Мимми после родов. И все. Дальше пусто. Слишком много дел было в прошлом году.

Главное – успеть закончить… Если Сверд всерьез взялся за дело, если удастся завершить проект, пока не найдется какой-нибудь Ассанж и не поставит весь мир на уши… Еще три месяца – и он уходит в долгий отпуск. Погрести вволю на байдарке, а потом взять Мимми, детей – и на Ривьеру.

Сверд выйдет из себя. Какая, к черту, Ривьера? Мы должны выиграть еще четыре года!

Непробиваемое спокойствие Сверда иной раз выглядит как провокация. Но последние события, очевидно, пробили серьезную дыру в его всем известном самообладании.

06:06…

Когда телефон пропел первую фразу из арии Тореадора, Росси вздрогнул так, что чуть не свалился со стула. Глянул на номер – мог бы и не глядеть, и так знал.

Наконец-то.

– Никого из чужих?

– Nix.

– Все проверили?

– Внесли старика… смочили немного. В доме полно окурков и пустых бутылок, так что никто и не удивится.

Макс нажал кнопку отбоя и встал. Мочевой пузырь чуть не лопается.

Слишком много кофе. Даже при мысли о кофе начинает болеть желудок.

Закончит эту работу – и завяжет раз и навсегда с кофеином. А что, интересно, они там пьют на Ривьере? Rosé? Кир рояль?

Подумал про вино, вспомнил Улу Шёгрена и представил политый бензином изгвазданный деревянный пол. Лижущие брюки языки пламени.

Абсолютные, совершеннейшие идиоты. Тотальная некомпетентность.

Юхан Сверд побарабанил пальцами по столу. Три сотрудника получили огнестрельные ранения, из них двое умерли. И, как будто этого недостаточно, несколько ожиревших свиней скрылись в лесу. Сколько – никто точно не знает. Никуда не годится. Совершенно неприемлемо.

Потянулся за телефоном. Рука остановилась на полпути: увидел цифры на дисплее. Пять минут десятого, а встреча назначена на девять. Он не любил опаздывать, хотя знал, что некоторые вожди даже очень больших стран опаздывают из принципа. В этом что-то, безусловно, есть – заставить себя ждать. Показать, кто главный. Но ему это никогда не удавалось – привык к точности. Если бы у Росси было что-то новое, позвонил бы сам. В Укерё послали подкрепление еще ночью, тридцать спецназовцев уже прочесывают лес. Фалунду спалили до фундамента. Контейнер с отходами уже на пути в Форсмарк. Все под контролем, сказал Росси. Беглецов штук пятнадцать, не больше.

И что это значит? Это значит, ничто не под контролем.

Росси взял трубку после первого же звонка.

– Как раз хотел тебе звонить. Взяли еще троих.

Юхан с облегчением выдохнул.

– А остальные?

– Не волнуйся, найдем и остальных. Всего восемь штук осталось. Свиньи далеко не уйдут.

– Как только найдете еще кого-то – звони. Я же просил информировать немедленно.

– Говорю же – как раз хотел…

Сверд нажал кнопку отбоя. Встал, глянул в зеркало и вышел в коридор. Пригладил по пути волосы.

Взбодрись же наконец. Если они заметят, что ты сомневаешься… если поймут, что тебе кажется, будто что-то пошло не так, они тут же уверятся: все пошло не так. Стая шакалов. Оступился – прощайся с жизнью.

Он не готовил это собрание (еще одно отступление от принципов), но был уверен, что у остальных найдется чем заполнить повестку. Кроме министров, он пригласил Монссона, совладельца и исполнительного директора “Шведской свинины”. И, конечно, Тома Брадке, пресс-секретаря. Недавно разговаривал с ним – Том уже успел провести информационное собеседование с директором канала ТВЗ-1 и журналистами. Никто ничего не слышал, но остается самый большой риск. Интернет. С другой стороны, в сети столько всяких фейков, что им никто не верит.

Дошел до конца коридора и остановился. Он привык рисковать, но если всерьез рискуешь, нельзя ошибаться. Он, Юхан Сверд, терпеть не может накладок. Непродуманный телефонный разговор, забыли отключить микрофон – сколько серьезных политиков сломали себе шею на подобных мелочах… Он сделал все возможное, чтобы избежать подобных нелепостей, – и на тебе. Восемь беглецов.

Восемь свиней, мысленно поправился Сверд. Он был уверен: никто не воспринимает их иначе. Швеция научилась мыслить.

Том Брадке ждал его у дверей:

– Все в порядке?

Сверд пожал плечами:

– Скоро. Вот-вот.

– Мы выложили фотографии. Оздоровительные лагеря для тучных. Это лучше, чем “лагеря похудения”. Само слово “похудение” как-то не очень…

Юхан пожал плечами – не все ли равно?

– Оздоровительные лагеря в Хесслехольме, в Скаре, в Карлскруне и так далее. Выглядит потрясающе. Веселые потные толстяки на гребных тренажерах, на эллипсах, в бассейнах, на пробежках… Даже если пойдут слухи, никто всерьез не примет. Не только наши газеты, я поместил картинки и в независимых листках. Ребята – настоящие профессионалы, даже замутили некоторые фотографии, вроде как сделаны любителями. Или родственниками, к примеру. Для личных… – Том Брадке изобразил двумя руками кавычки, – для семейных альбомов. И еще запустили несколько блогов, фейсбук там… и подобное дерьмо.

– Что ж… звучит неплохо.

– А все-таки? Как там, на полевых работах? Всех взяли?

– Вопрос времени.

– Да… само собой.

Юхан задержался и кивнул на закрытую дверь:

– Все собрались?

– Думаю, да.

– Тогда поехали.

К одиннадцати часам не нашли только троих.

Юхан позвонил Максу:

– А Укерё?

– Идет приборка, as we speak.

Юхан подошел к окну. Ярко-синее небо, два-три легких белоснежных облачка над водой. В воде отражается монументальное здание книжного издательства с огромными буквами NORSTEDT. Ажурная игла церкви на Рыцарском холме… открыточная идиллия, почти клише. В такие дни население гуляет по улицам и напевает под нос песенки Моники Сеттерлунд[39].