Но правда тут же осёкся и, виновато улыбнувшись, исправился:

– Варварочка, прошу прощения! Но вы просто гений!

Пожав плечами (ну не спорить же с очевидным?), я тоже глянула наверх и ахнула.

Люстра! Проклятая люстра, с плафонами в виде больших, перевёрнутых вверх ногами колокольчиков, в которую кто угодно мог спрятать что угодно, и которую мы не обыскивали, весело подмигнула мне правым рожком, и я подумала, что проверку надо начинать именно оттуда.

– Если бы я была гением, – дар речи вернулся ко мне вместе с надеждой на благополучный исход, – то пришла бы со стремянкой, а так надо в подвал бежать.

– К чертям стремянку! – широко махнул рукой Айк-ли. – Я тебя подниму, дотянешься.

– Эм…

– Боишься, что не удержу?

Я покосилась на большие крепкие ладони и бугрящиеся мышцами предплечья, и только качнула головой. Для полноты картинки не хватало только оператора и режиссёра, и мы получим на выходе тот самый ретро-фильм, который смотрел Макс, когда работал над моделью униформы для своего персонала.

– Не бойся. Я не уроню. Правда.

Господи, лучше б я побежала проверять под окнами, а Шима тут с этими метросексуалами как-то изъяснялся…

С другой стороны, не нужно тратить время на поиск стремянки.

– Ладно, поднимай, – наконец решилась я.

Миг – и я уже взлетела над полом.

Айк-ли, обхватив меня за бёдра, поднял вверх на вытянутых руках, как мать поднимает ребёнка, и я задохнулась от понимания, как много силы прячется в теле этого мужчины.

Я проверила первый «колокольчик», второй, а на четвертом радостно запищала.

– А-а-а! Счастье есть!

Кристалл я не увидела, лишь нащупала его, но едва коснувшись кончиками пальцев его гладкой поверхности, знала, что не ошиблась, что пропажа нашлась. Потому что он был обжигающе ледяным. И одновременно с этим горячим. И ещё его хотелось сжать в ладонях и никогда-никогда не выпускать из рук.

Я рассмеялась, вынимая Сердце Зулианы из плафона отельной люстры, и тут в комнате вдруг невыносимо запахло серным дымом, и у меня по всему телу волоски встали дыбом.

– Я буду весьма признателен… – произнёс, нет, прошипел, нет, просвистел кто-то внизу голосом Кострика, и я оглянулась.

Приходилось ли вам видеть человека, который выбегал зимой из бани голым и распаренным на улицу? Видели, как от него пар валил клубами? Вот и недовасилиск, который внезапно вспомнил, что он всё-таки дракон, сейчас стелился неровным туманом, но при этом глаза у него были кр-расные-красные, а кожа, наоборот, исключительно белая… И запах, запах, будто он тухлых яиц наелся.

– …просто очень признателен, если вы… поставите… мою… сотрудницу на поверхность Отражения.

Удерживающие меня руки дрогнули, и не взвизгнула я только потому, что мне это как-то не по статусу.

– Да чтоб меня! – выругался Айк-ли, и я стремительно понеслась к земле. – Мы тут просто…

– …кристалл достаём. Пропавший, – перебила я атана, одновременно награждая последнего недовольным взглядом. – У вас с этим какие-то проблемы, господин Кострин?

Дракон пристально проследил за тем, как Айк-ли принимает из моих рук Сердце Зулианы.

– То есть, кристалл нашли?

– Да, – атан с предельно серьёзным видом положил кристалл в шкатулку и шумно выдохнул. – Боги. Да…

– То есть, к отелю больше никаких претензий?

– Какие претензии? Я в себя прийти не могу…

– Тогда либо сдавай кристалл в сейф отеля, либо мы за него больше не несём ответственности… Напомни, когда вы НАВСЕГДА уезжаете из «Мерцающего Замка»?..

Я моргнула, не вполне понимая, что происходит, и почему Кострика так забрало. В смысле, чего его так поздно забрало. Вчера надо было выражать праведное негодование, сразу после того, как я вывела Айка-ли на чистую воду, а не сейчас.

– Арки не работают, – напомнила я и незаметно ткнула своё недалёкое начальство кулаком в бок. Ну, кто же машет кулаками после драки? Особенно сейчас, когда именно я нашла пропажу! Да эти недоалкаши ещё хорошенько потратятся в нашем отеле…

– Сейчас, правда, лучше помолчи, – заткнул мне рот дракон. И посмотрел так, словно я у него сто тысяч баксов одолжила, а отдавать не собираюсь. Между прочим, очень обидно. – Так, значит, как только закончатся профилактические работы?

Атан равнодушно пожал плечом и кивнул.

– Отлично! – так обрадовался, что у него даже глаза из дьявольски красных обратно в человеческие превратились. Ну, в василисковские, то есть. И тут же подхватил меня под локоток, уволакивая к выходу.

Да какого чёрта! В ярости уставилась на Кострина, но от того мои взгляды отскакивали, как горох от стенки. Что он себе позволяет?

– Варварочка, задержись на секундочку, пожалуйста, – окликнул нас Айк-ли. – Я бы хотел выразить свою признательность и…

…и я, победно ухмыльнувшись, дёрнулась из недовасилисковских лап, но не тут-то было. Они, лапы, только сильнее сжались, цепкие, как репейник и, блин, горячие-прегорячие, прямо-таки раскалённые.

Снова резко запахло серой.

– Я…

– Оденься сначала, самоубийца недоделанный, – обрубил Кострин, – а потом будешь в реверансах расшаркиваться.

И после этого поистине хамского заявления, а атаны, несмотря на свою кажущуюся жадность, всегда оставляли в «Мерцающем» хорошие деньги, да и на чаевые не скупились, меня всё же вытолкали в коридор и почти сразу же прижали к стене.

– Ты что творишь?

Я задохнулась от возмущения и толкнула Кострика двумя руками в грудь, отвоёвывая себе немного пространства.

– Я? Я творю? Да это ты будто белены объелся, псих неуравно…

Он тряхнул меня за плечи так, что я себе кончик языка прикусила.

– Белены? Белены? – выдохнул и вдруг прижался ко мне яростно, жадно, губами коснулся моего уха и вдруг зашептал:

– Кто надоумил тебя, дурочка, хватать голыми руками кристалл? Полноценный кристалл, рождённый Изначальным Хаосом, не осколок. В тебе же магии ни капли! Он мог тебя запросто убить, – и без какого-либо перехода:

– Но как же от тебя пахнет! Это что-то невероятное! Мне твой запах даже снится. Веришь?

Сглотнула, боясь пошевелиться или даже моргнуть. Уж я-то верю! Уж я-то знаю, почему ему кажется, что он слышит мой запах во сне.

Потому что не кажется, вот почему. Он его на самом деле…

– Варька, посмотри на меня.

Зажмурилась. Нет! Нет! Ни за что в жизни… И хотя глаза у меня были закрыты, я видела, и не спрашивайте меня, как, что Кострик наклоняет голову, поглаживая пальцами левой руки мой подбородок. Как примеряется, с нерешительностью посматривая на мой рот и, наконец…

– Niglu okulus.

Распахнула глаза, чтобы узнать, что происходит, и василиск тотчас же поймал меня в плен своего взгляда.

– Щитом невидимости нас закрыл, – шепнул, почти задевая своими губами мои, и поцеловал.

Внутри меня словно маленький вулкан взорвался и превратил