— Да с чего вы это взяли?!

— Разве вы не знаете, месье, что кошки вообще, а коты — особенно, являются проводниками темных сил в наш мир?

Д’Артаньян посмотрел на бастарда со смешанным чувством жалости и презрения. «Да ведь этот малый помешался! Он всерьез думает, что борется со злом во благо кардинала?! Ну и дела!..»

— Вот что, Доре, — уже мягче сказал он, — давайте вопрос о демонах и прочей чертовщине оставим более компетентным людям. Покажите, где вы держите кота, и закончим на этом.

— Вы не понимаете!..

— Это вы не понимаете! Не испытывайте мое терпение, показывайте!

В этот момент в кордегардию ввалился чумазый и рассерженный Совиньи. Увидев своего обидчика, он схватился за шпагу, и д’Артаньяну с трудом удалось уговорить шевалье повременить с расправой.

— Он еще должен мне кое-что показать, Ги. К тому же я точно знаю, что этот человек — государственный преступник.

— Он же садовник!..

— Он такой же садовник, как мы с вами. Лучше помогите мне довести его до места, где он живет.

— С удовольствием, граф!

— Идемте, Доре, — сказал Шарль. — Сами видите, сколько людей мечтают проткнуть вас при первом удобном случае. Советую не пытаться сбежать и тем самым не искушать судьбу.

— Хорошо, я отведу вас к демону, но тогда — пеняйте на себя! — решительно заявил бастард.

Совиньи удивленно воззрился на него. Пришлось д’Артаньяну коротко объяснить товарищу, что месье Доре слегка тронулся на почве борьбы с демоническими силами, пытаясь оградить от их влияния своего высокородного отца.

— Чудны дела Твои, Господи! — только и смог сказать на это юный шевалье.

Втроем они покинули кордегардию и вскоре шли по улице Риволи, почти как закадычные друзья. Мушкетеры бережно, но крепко, по-братски, держали бастарда с обеих сторон под локти. По дороге они, чтобы не заскучать и не привлекать излишнего внимания, громко и весело рассказывали друг другу светские анекдоты и сплетни. Доре же шел между ними с отрешенным лицом, по которому блуждала бледная улыбка.

Спустя полчаса они остановились перед какой-то хибарой в северном предместье.

— Это здесь, — выдохнул Доре и сник.

— Открывайте, любезный, — подтолкнул его д’Артаньян.

Они встали по бокам бастарда, пока он возился с замком, а дальше случилось неожиданное. Едва дверь приоткрылась на пару ладоней, как из темноты помещения на людей кинулось нечто лохматое, утробно рычащее и шипящее одновременно. Существо прыгнуло прямо на Доре и вцепилось ему в лицо. Толстяк шарахнулся назад и завопил от боли. Он попытался оторвать от себя обезумевшего кота, но не тут-то было!

Разъяренный монстр, в которого превратилось милое домашнее животное, остервенело полосовал когтями своего похитителя и кусался. Мушкетеры на несколько секунд тоже растерялись, но потом все же попытались прийти на помощь Доре — благо оба были в перчатках.

Однако кот не стал дожидаться, когда его снова схватят. Он резко извернулся, цапнул за кожаный палец Совиньи и гигантскими скачками метнулся за угол хибары.

Вся схватка длилась не более полуминуты, но — боже мой! — что успело сотворить это воистину дьявольское животное! На Доре было страшно смотреть. Все лицо его и руки были в крови, со щеки свисал длинный лоскут кожи, один глаз не открывался. Несчастный стонал от боли и слепо тыкался в стороны, не находя двери. Совиньи, ругаясь, стащил перчатку и уставился на прокушенный палец.

— Вот исчадие ада!

— Быстро отсосите кровь из раны, Ги, — посоветовал Шарль. — Иначе может начаться заражение. У котов, я слышал, весьма ядовитый укус…

Он взял бастарда за плечи и повел внутрь хибары.

— У вас есть в доме чистое полотно и вода? Надо срочно промыть ваши раны, Доре.

— О Боже! Эта тварь прикончила меня! — выл бастард, мотая головой. — Воистину я был прав: этот кот — демон!!!

— Что же вы все-таки хотели в обмен на кота?

Шарль усадил пострадавшего на стул и принялся шарить в сундучке возле кровати. Нашел чистую рубашку, оторвал от нее полосу ткани, схватил со стола кувшин с водой.

— На полке должна быть бутыль с аквавитой[25], месье… — простонал Доре. — Я надеялся, что, если избавлю его преосвященство от демона, он отдаст за меня в награду свою племянницу, Мари-Мадлен…

— Так вот в чем дело! — присвистнул д’Артаньян. Он нашел бутыль, откупорил, понюхал, цокнул языком. — А вы к тому же алхимик, месье?

— Нет… не я… друг… Он сказал, что, если раны промывать аквавитой, заражения не будет и кровь быстро остановится.

— Необычные у вас друзья, Доре…

Пока возились с ранами, пока бастард рассказывал свою печальную, но, как он утверждал, абсолютно правдивую историю, подошло время обеда. Все трое после пережитого страшно проголодались, и д’Артаньян предложил:

— Прежде чем отправимся в Пале-Кардиналь, думаю, стоит посетить какое-нибудь приличное заведение, где бы можно было подкрепиться, не рискуя быть отравленными.

— Я знаю такое! — тут же загорелся Совиньи. — Вы не пожалеете, граф!

— Что ж, ведите, шевалье. Да поможет нам Господь достойно завершить наше нелегкое дело!..

Обед и впрямь оказался отменным — подан быстро, сервирован опрятно, вино к нему было просто отличным.

— А теперь — в Пале-Кардиналь, — сказал д’Артаньян. — Ги, вы ведь поможете мне доставить к его преосвященству этого наследника и борца с демонами?

Юноша смутился.

— Если мушкетеры узнают, что мы имеем дело с кардиналом…

— Не узнают. Мы пройдем в Пале-Кардиналь со стороны стройки. Там сейчас заканчивают отделку театра. Никто из наших друзей не станет ходить по улице, забитой телегами. Я знаю, как пройти в канцелярию его преосвященства, а потом мы так же незаметно выберемся оттуда.

— Ну, если так…

— Не беспокойтесь, мы справимся очень быстро!

Но быстро не получилось.

Д’Артаньян имел отличную память и прекрасное зрение. Он понимал волнение Совиньи и сам хотел как можно скорее проскочить во дворец кардинала. Но его внимание привлек человек, который шел вдоль стены дома, пошатываясь и норовя ухватиться чуть ли не за трещины между камнями. Он тоже двигался к Пале-Кардиналь, но медленно, и, не дойдя двух десятков шагов до нужной двери, куда работники как раз вносили рулоны ткани, упал на мостовую лицом вниз.

— Идемте, идемте же, д’Артаньян, — в волнении торопил Ги.

— Погодите-ка, шевалье… Кажется, мне знаком этот человек! — хмуро ответил Шарль, всматриваясь в лежащего.

— Этот пьянчужка?!