полу прошли тысячи ног. Когда-то здесь кипела работа: сновали гномы, скрипели тачки, стучали кирки, или что там у них еще стучит? Мне даже казалось, что я слышу бодрый топот и веселую песню рабочих.

Арман снимал со стены факел и шел спереди, освещая дорогу. Я с любопытством оглядывалась, то и дело подмечая то полузасыпанную пылью колею от тачки, то выцарапанную на стене надпись, то копоть от факела на потолке. В одном из боковых ходов что-то шевелилось и стонало.

– Это грызни, – пояснил Арман. – У них тут дом родной.

– Не нападают? – поинтересовалась я, обходя проход по большой дуге.

– Здесь, в пещере, нет. У них есть выход наружу. А так – тут решетка.

– Я считала, что грызни – это нечисть, – заметила я.

– Не совсем. Смотря чем их кормить. У господина, естественно, их кормят мясом. Человеческим.

– Замечательно, – пробормотала я, сворачивая в одно из боковых ответвлений вслед за оборотнем.

Здесь явно была тюрьма. В маленьких закутках были вставлены решетки.

– Что, у гномов были темницы?

– Это склады инструментов, – пояснил Арман. – Вот видите, над камерой рисунок: тут молотки, тут кирки, тут лежали дрова.

Я внимательно всмотрелась в темноту за одной из решеток. Кажется, там, в нише, белели чьи-то кости.

В одной из клетушек кто-то сидел. Кто-то, похожий на орка. Он поднял на нас пустые глаза. Этот орк был очень похож на того, который сдал меня Фергану.

В соседней клетке был орк-женщина.

– Орра! – выдохнула я, прижав лицо к прутьям.

Орра-Ла посмотрела на меня пустым взглядом и отвернулась. Под глазом у неё был большой синяк, на подбородке ссадина, одежда рваная в клочья.

– Что с ней? – спросила я Армана.

– Опоена, – коротко ответил оборотень. – И прошла через погонщиков.

– Что-о-о? – возмутилась я.

– Её не убьют, – вздохнул Арман. – Она будет производительницей. Если не сойдет с ума, то будет жить в приемлемых условиях. Господину всегда нужны новые слуги. Она сильная и выносливая. Раньше у неё был бы шанс понравиться самому Фергану и стать на время его личной игрушкой, но закончила бы она также. Я не видел, но мне рассказывали, что некоторые женщины были так одержимы господином, что добровольно рожали детей от погонщиков – лишь бы он похвалил их. Но большинству удавалось умереть до того, как они были отданы на производство.

Я стиснула зубы.

В дальнейших камерах были орки, люди. Женщин больше не было.

– А где дети?

– Детей здесь нет, – ответил Арман. – Здесь давно не было детей. Господин не играет в эти игры с тех пор, как сам потерял интерес к женщинам. Разве что оборотни… Но они всего лишь домашний скот. Эта орчиха заинтересовала господина – она умная, сильная, здоровая. Да и погонщикам развлечение.

– А я тоже буду отдана погонщикам? А Ника?

– Ника слишком старая для деторождения, – ответил оборотень. – Для развлечения погонщиков сгодилась бы, но она сумасшедшая. С одной стороны, это ничего не меняет, но погонщики суеверны, боятся заразиться. А вы… эльфийки все равно не рожают детей. Хотя как развлечение идеальны – живут долго, молодость сохраняют, повреждения заживают быстро… Как только господин потеряет к вам интерес…

– Арман, а где-то ведется родословная Фергана? – быстро спросила я. – У него же потомков за тысячу лет могло народиться очень много. Можно как-нибудь подкинуть ему идею, что я его потерянная внучка? Я не хочу закончить жизнь в жарких объятиях полуорков!

– Мысль интересная, – одобрил Арман. – Родословная, конечно, есть, но не здесь, а в роду Танцующего Пламени. Я отправлю запрос.

– Ты это можешь? – удивилась я. – Ведь это место не существует!

– Это не проблема, – спокойно ответил Арман. – У меня есть печать господина. Список доставят в Трибунал, а там уже разберемся. Знать бы еще ваш род…

– Лесное Озеро, – поежившись, ответила я. – Вероятно.

– Возраст?

– Где-то в районе пятидесяти.

– Так мало? – удивился он. – Вы кажетесь старше. Большинство эльфов в эту пору совсем дети! Пожалуй, даже господин не усомнится, если окажется, что вам около двухсот лет. Вам ведь неважно, насколько полно исследования родословной окажутся соответствующими истине?

– Абсолютно, – согласилась я. – Лишь бы Фергану они показались убедительными.

– А что будет с мужчинами?

– Грызни, – коротко ответил Ферган.

Я снова содрогнулась.

Мне жалко орков. Какими бы они ни были, никто не заслужил такой смерти. Однако что я могу изменить? Даже если Ника сможет повернуть штурвал времени, какую выбрать точку? Какое слово сказать? Донести на Фергана? Кто мне поверит? Как мне спасти Цитадель, эльфов и остановить орков, если в запасе у меня всего недели три с момента прибытия в этот мир?

Цитадель непобедима – но она разрушена. Значит, надо сделать так, чтобы она не была разрушена. Почему-то я была уверена, что все дело в этом. До тех пор, пока стоит Цитадель, все будет хорошо. Где была допущена ошибка? То, что я уехала? Нет. Я не сыграю особой роли в обороне. Павел? Геракл?

И все же – что послужило начальной координатой?

Глава 46. Начать сначала?

Она сидела на стуле, уставившись в одну точку – бледная, седая, старая женщина. Я никогда не видела её такой – старой. Хотя зимой мы отпраздновали Вероникины сорок пять, она всегда выглядела значительно моложе. Сейчас я бы сказала, что ей за шестьдесят.

– Ника, – тихо позвала я.

Ника медленно оглянулась на мой голос. Боже, её глаза! Её лицо! Это ужасно!

– Эники-беники ели вареники, – сказала она спокойно. – А судьи кто? За древностию лет к свободной жизни их вражда непримирима…

Она вскочила на ноги, принялась ходить по комнате, жестикулируя, с выражением декламируя сначала монолог Чацкого, потом Фамусова, потом принялась рассказывать письмо Татьяны Онегину.

Я заворожено смотрела на это чудное зрелище.

Дело было не в словах. Она разговаривала на языке жестов. Мы все знали язык жестов. Среди наших детей были и глухонемой Гена, и слабослышащая Катя. Они потом умерли, но это не меняет сути. Мы все могли разговаривать с помощью языка жестов, о котором в этом мире вряд ли имели представление.

– Галка! Ты живая! – взмахнула она руками.

Моё имя она показала как «серая птица».

– Они убили Сергея и Севу. Женщин куда-то увезли. Мари была как тигрица, её тоже пришлось убить.

– Ника, что они с тобой сделали! – я искренне надеялась, что в моем голосе был только ужас и скорбь.

– Ничего! – резко ответила жестом Ника. – Придурки! Помнишь, как меня в 93-м захватили мальчики Чеки?

О да, я помнила. Ника тогда гениально сыграла истеричную жену бандита. Она скандалила, жеманничала, пыталась соблазнить