Разумеется, теперь я знала, отчего матери не сиделось на месте: она боялась, так боялась, что я ее перехвачу! Когда мы с Джулианом приехали в Испанию, она как раз была там. О нашем прибытии написали некоторые газеты, и не успела я взять в руки одну из них, как увидела прелестное лицо миссис Бартоломью Уинслоу, со всей возможной поспешностью отправляющейся в Лондон.

Отбросив мысли о ней, я обвела взглядом тысячи родственников выпускников, собравшихся в громадной аудитории. Когда я вновь посмотрела на сцену, то увидела там Криса, готового взойти на кафедру. Не знаю, как он смог отыскать меня глазами, но ему это удалось. Наши взгляды встретились, и мы молча говорили друг с другом через головы всех тех, кто сидел между нами, разделяя захватившее нас обоих ликование. Мы добились своего! Оба! Мы достигли каждый своей цели, стали тем, кем решили стать еще в детстве. И для нас совсем ничего не значили бы потерянные месяцы и годы, не значили, если бы Кори остался жив, если бы наша мать не предала нас, если бы Кэрри выросла, как ей было положено, и если бы мама нашла другое решение. Может быть я еще не была прима-балериной, но в один прекрасный день я ей буду, а Крис станет лучшим доктором на свете.

Глядя на Криса, я была уверена, что он думает о том же. Я представляла его десятилетним с битой в руке, когда он посылал мяч в ворота и летел со всех ног, чтобы пересечь все линии, как можно быстрее, хотя мог бы идти не спеша и спокойно финишировать. Но не в его характере было идти самым простым путем. Я представляла его несущимся на велосипеде в нескольких ярдах впереди меня и потом нарочно тормозящим, чтобы я с ним поравнялась, и мы приехали бы домой одновременно. Я представляла его в запертой комнате, ободряюще улыбающимся со своей кровати, которая стояла в трех футах от моей. И вновь он виделся мне среди чердачных теней, почти незаметный в огромном пространстве, такой потерянный и смущенный, когда он отвернулся от любимой матери… ради меня. Переживая друг за друга, сколькими выдумками мы взаимно делились, лежа на старых грязных матрасах на чердаке, а дождь барабанил себе, отделяя нас от всего человечества. Не потому ли так получилось? Не потому ли он не хотел смотреть ни на одну девушку, кроме меня? Как это печально. И для него, и для меня.

В день выпускной церемонии университет давал обед на множество персон. Сидя за столиком, Кэрри непрерывно болтала, но мы с Крисом лишь смотрели друг на друга, пытаясь подобрать нужные слова.

— Доктор Пол переехал в новый офис, Кэти, — без передышки тараторила Кэрри. — Я бы ужасно огорчилась, что он теперь так далеко, но я ведь буду у него секретаршей! У меня будет новехонькая электрическая машинка красного цвета! Доктор Пол боялся, что алая пишущая машинка, покрашенная на заказ, будет выглядеть безвкусно, но я считаю, что не будет, поэтому я согласилась на второсортную. И ни у кого никогда не будет лучшего секретаря, чем я! Я буду отвечать на телефонные звонки, договариваться о встречах, подшивать документы, вести бухгалтерию, и мы каждый день будем вместе обедать!

Она одарила Пола ослепительной улыбкой. Казалось, он дал ей ощущение надежности, вернувшее Кэрри бьющую через край самоуверенность, которую она было потеряла. Но позже мне с грустью пришлось убедиться, что это всего лишь обманчивая маска, предназначенная для меня, Пола и Криса, и что наедине с собой Кэрри была совсем другой.

Тут Крис нахмурился и спросил, почему не приехал Джулиан.

— Он хотел приехать, Крис, он правда хотел, — солгала я. — Но у него есть договоренности, из-за которых он так занят, что не смог выбрать время. Он просил меня поздравить тебя. У нас действительно очень плотный график. На самом деле и я могу остаться только на два дня. В будущем месяце мы записываем на телевидении «Жи-зель».

Потом мы еще раз отметили событие в хорошем гостиничном ресторане. Это был подходящий момент вручить Крису подарки, которые мы все для него приготовили. По детской привычке у нас было принято встряхивать подарок, прежде чем его разворачивать, но большая коробка, которую Пол передал Крису, была слишком тяжела, чтобы ее трясти.

— Книги! — догадался Крис. Шесть огромных, толстых томов медицинских справочников, входящих в серию, по-видимому, стоили Полу баснословных денег.

— Больше шести я не смог унести, — объяснил он. — Остальные тома ждут тебя дома.

Я посмотрела на него, поняв вдруг, что его дом был единственным нашим домом.

Мой подарок Крис специально приберег напоследок, чувствуя, что он будет самым лучшим и таким образом, по нашему обыкновению, мы могли растянуть удовольствие. Подарок был очень велик и явно слишком тяжел, чтобы его встряхивать, к тому же я предупредила, что его легко разбить, но Крис рассмеялся, поскольку мы всегда старались друг друга разыграть.

— Нет, тут тоже книги: что еще может быть таким тяжелым?

Он улыбнулся мне странной мечтательной улыбкой, сделавшей его похожим на мальчишку.

— Даю тебе одну попытку угадать, детка моя Кристофер, и одну подсказку. В этой коробке то, что по твоим словам ты хотел бы иметь больше всего, и что наш отец обещал тебе подарить в тот день, когда у тебя появится черный докторский чемоданчик.

Отчего я проговорила это таким мягким голосом, что Пол отвел взгляд и прищурился, а я увидела, как щеки моего брата заливает румянец? Неужели нам не суждено забыть и измениться? Неужели нам так и суждено чувствовать всегда с избытком? Крис повозился с ленточками, стараясь не порвать пеструю бумагу. Когда он снял ее, в его глазах стояли слезы воспоминаний. Руки у него Дрожали, когда он осторожно вынимал из коробки с подушечкой на дне футляр красного дерева с замком, ключом и ручкой из блестящей меди. Хотя губы его кривились от волнения, он испытующе смотрел на меня, не в силах поверить, что после стольких лет я все еще помню.

— Ох, черт возьми, Кэти, — сказал он, задохнувшись от сильного чувства. — Я никогда и не надеялся иметь такое. Ты не должна была столько тратить… он ведь стоит целое состояние… ты не должна была!

— Но мне хотелось, и это не оригинал, Крис, а только копия микроскопа Джона Каффа. Но продавец сказал мне, что копия точная, и все равно это коллекционный экземпляр. Он работает.

Крис качал головой, перебирая массивные вспомогательные инструменты из меди и слоновой кости, линзы, пинцеты и переплетенную в кожу книгу «Старинные микроскопы, 1675-1840».

Я негромко произнесла:

— Если ты как-нибудь захочешь порезвиться в свободное время, то сможешь сам заняться исследованием микробов и вирусов.

— Ничего себе игрушки ты даришь, — сказал он, и слезы, скопившиеся в уголках его глаз, побежали по щекам. — Ты значит помнишь тот день, когда папа сказал, что купит мне это, если я стану доктором.

— Как же я могла забыть? Этот маленький каталог был единственной вещью, кроме одежды, которую ты взял с собой при переезде в Фоксворт Холл. И знаешь, Пол, стоило ему прихлопнуть муху или придавить паука, он тут же начинал мечтать о микроскопе Джона Каффа. А как-то он заявил, что хочет быть Чердачным Мышом-Малышом, чтобы самому выяснить, отчего мыши умирают так рано.