В юго-восточной части древнеримского форума располагалась огороженная территория. Здесь бок о бок стояли Регия, дом верховного жреца и коллегия жрецов; официальная резиденция верховного жреца и фламина (фламиника) Диалиса; храм Весты (частично восстановленный, он дошел до наших дней), в котором весталки поддерживали огонь; Дом весталок, Атриум Весте, куда сегодня приводят туристов полюбоваться на золотых рыбок, а в древности жили девственницы-весталки. Официальная резиденция Рекса Сакрорума располагалась неподалеку.

Деятельность всех этих заведений олицетворяла религиозные функции древнего царского дома. Девственницы-весталки, в лице главной девственницы, Вирго Весталис Максима, олицетворяли собой в религиозных делах жену древнего царя (который сам частично преобразился в верховного жреца). Все вместе весталки олицетворяли дочерей древнего царского рода. Однако с этим согласны не все историки. Впрочем, по поводу деятельности весталок у ученых нет никаких разногласий: они носили воду из колодца; следили за тем, чтобы священный огонь в храме Весты не угас, и присутствовали на многих глубоко укоренившихся религиозных церемониях государства. Среди общественных обязанностей, которые они выполняли, можно выделить одну главную – весталки оберегали пищу и питание государства, символом которых был священный огонь, а благополучие этого зависело от того, насколько аккуратно они выполняли свой долг. И главное, они должны были оставаться девственницами без единого пятнышка на репутации.

Избрание девственницы-весталки происходило в среднем раз в пять лет. Верховный жрец отбирал двадцать девушек – от шести до десяти лет, оба родителя которых были еще живы, и из этих кандидаток выбиралась новая весталка. Во времена республики в конкурсе участвовали только дочери самых благородных семейств, сначала только патрицианки. В первые и срединные века республики недостатка в кандидатках не было; но времена изменились, и Август значительно понизил социальный ценз – в V веке н. э. ему пришлось допустить к конкурсу дочерей отпущенников.

После того как выбор был сделан, девочку «забирал себе» верховный жрец, который называл ее Аматой и произносил традиционную формулировку принятия в орден. Новая весталка уже больше не подчинялась власти своего отца и навсегда покидала семью. После этого она не имела права наследовать владения семьи, даже если ее ближайшие кровные родственники умирали, не оставив завещания; если она тоже умирала без завещания, то ее собственным кровным родственникам от нее не доставалось ничего. То, чем она владела, переходило в собственность государства. Став весталкой, девушка приобретала право составить завещание, ибо обладала юридической независимостью; с самого начала она получала собственные деньги – вероятно, в количестве, равном ее приданому. В первые века империи эта сумма, одобренная сенатом, могла доходить до двух миллионов сестерциев, то есть в два раза больше того, что получала в качестве приданого девушка из богатой семьи. Был даже случай, когда кандидатке, которой не удалось стать весталкой, выплатили миллион сестерциев. Если кандидаток, желавших стать девственницей-весталкой, не находилось, то их привлекали взятками. Впрочем, при общественной экономике это случается довольно часто.

Итак, еще не осознавая, какие испытания и искушения ждут ее в будущем, девочка обрекала себя на тридцать лет девства. Когда весталке исполнялось сорок лет или на год или два меньше, ей разрешалось покинуть Атриум и зажить нормальной жизнью и даже выйти замуж (если удавалось найти подходящего мужчину). Поэтому неудивительно, что, когда приходило время покидать Атриум, многие предпочитали продолжать – а это им позволялось – вести неестественный образ жизни и, возможно, завоевать себе, в качестве скромного утешения, место в исторической хронике. Так прожили свою жизнь Оция, ставшая весталкой в 38 году до н. э. и умершая, прослужив пятьдесят семь лет, в 19 году н. э., а также Юния Торквата, прослужившая весталкой шестьдесят четыре года. Те, кто возвращался в мир, редко выходили замуж; существовало поверье, что браки с бывшими весталками не приносят счастья.

Дитя в возрасте шести-десяти лет вступало в очень узкий круг женщин; из пяти ее соратниц самая старшая уже приближалась к сорока годам или была гораздо старше. На тридцать долгих лет, если позволит здоровье, ее домом становился Атриум, который она могла покидать только для государственной службы; не менее восьми часов каждые сутки, с одной из подруг, она должна была исполнять свой долг – поддерживать священный огонь. В пределах коллегии «три старших» имели определенные привилегии, а старшая весталка, Вирго Весталис Максима, пользовалась неограниченной властью и огромным уважением.

Все они подчинялись коллегии жрецов, председателем которой был верховный жрец. Если одна из весталок заболевала и ее нужно было удалить из Атриума для лечения, жрецы собирались, чтобы выбрать дом – под руководством респектабельной матроны, – куда ее надо было отправить. А если весталок обвиняли в каких-нибудь прегрешениях, то судили их те же жрецы под руководством верховного.

В течение года в Риме проходило несколько религиозных праздников, в которых официально должны были участвовать весталки. Целый ряд религиозных функций, связанных с культом земли и основополагающими принципами жизни, могли выполнять только они. 14 или 15 мая они бросали в Тибр соломенные чучела с самого древнего моста в Риме, и для новеньких это, вероятно, был самый радостный праздник в году. Сокровищница весталок считалась символически главной сокровищницей государства; с 7 по 14 июня ее открывали для проверки. С 15 октября кувшин в сокровищнице наполняли кровью, которая вытекала из головы специально зарезанной «октябрьской лошади»; 15 апреля туда высыпали прах тридцати одной телки, которых приносили в жертву на празднике фордицидии и после этого сжигали. Этот прах собирали помощницы главной весталки. Пепел и кровь смешивали и поливали ими костер из соломы, через который 21 апреля, в праздник парили, прыгали люди. Между 7 и 14 мая три старшие весталки собирали, сменяя друг друга, зерна полбы, обжаривали их, мололи и пекли соленые пироги – mola salsa, которые ели в праздник Весты (9 июня), на церемониях 13 сентября и во время луперкалий – 15 февраля.

Для того чтобы как-то разнообразить монотонную жизнь, девственницы-весталки пользовались почетными и приятными привилегиями. Их, например, приглашали на обеды. До нас дошел рассказ об одном банкете, устроенном 24 августа 69 года до н. э., на котором присутствовали четыре весталки – конечно же самые старшие, а две младшие, как Золушки, сидели дома и присматривали за огнем. На обеде отмечалось официальное введение в должность нового фламина Мартиалиса (жреца бога Марса). Жрецы сидели за двумя столами, а женщины (в их число входили жена нового фламина и его теща) – за третьим. Сохранилось и меню этого пира; по сравнению с ним банкет гурманов из компаний лондонского Сити показался бы трапезой бедняков. Было подано тридцать блюд, включая аспарагус, устрицы (столько, сколько пожелал каждый из присутствующих) и изысканные паштеты самых разных видов.

Девственницы-весталки во время праздников ездили по улицам Рима в экипажах. На публике им прислуживал ликтор. Когда они выступали свидетельницами в суде, от них, как и от фламина Диалиса, не требовали клятвы. Если приговоренный к казни по пути на эшафот случайно встречал весталку, то ему даровали жизнь. А при Августе и его преемниках весталки не только посещали театр, но и сидели на местах для привилегированных лиц, рядом с дамами императорской семьи. Когда величайшую из этих дам, вдову Августа, причислили к лику богинь, они стали жрицами ее культа.