— Вы не понимаете, — подал голос Егор. — Это профессиональное. Костя работает со сказками, у него в голове одни схемы. Чем ремесленник отличается от художника? Первый мыслит стандартно: солнце всегда желтое, кровь красная. А талант креативен. Костя без полета, у него шаблонное мышление.

Я потерла ладонью лоб.

— Насколько я помню, в народных легендах нередки ситуации, когда герой получает что-то от колдуна, а тот приказывает: «В обмен дашь мне первое, что увидишь при входе в дом». Ну и ясное дело, это оказывается младенец, который неожиданно родился в отсутствие отца. Шаблон.

— Идиоты! — с презрением выпалил Костя. — Не так!

— А как? — моментально отреагировал Сеня.

Греков снисходительно улыбнулся.

— Это как бревно над пропастью. Вправо шагнешь, упадешь, влево — тоже, дуй вперед, выбора нет. Я знал, что сначала Егор откажется. Но когда склад взлетит на воздух, ему придется туго. То-то он завертится. Будет метаться, рассказывать о предложении маньяка. Сообщит: «Я поймал не того», признает свою ошибку, потеряет лицо, станет объектом насмешек прессы. Отдать девчонку и избежать позора? Потом замучаешься думать, что с ней преступник сделал! Вы поставьте себя на место Егора. Я очень хотел посмотреть, как их величество выкрутится. Что он выберет: жизнь дочери или свою карьеру.

— И ты, гаденыш, убил двенадцать человек?! — взвыл Собачкин. — Экспериментатор х…в!

— Не так планировалось! — затряс головой Костя. — Я тщательно выбрал объект. Склад плюшевых игрушек, кому они нужны?! Не продукты, не лекарства, ничего серьезного. После восьми вечера там не оставалось ни одного человека, сторож всегда спал в бытовке, она расположена у ворот, далеко от основного здания. Бомба была небольшой мощности, по сути, пукалка. Ну, возникнет пожар, сгорят медведи-зайцы, чепуха чистой воды. Я под видом оптового покупателя приехал на склад и лишний раз убедился в правильности своего выбора, охраны никакой, работают бабы предпенсионного возраста, такие на службе не задержатся. Заложить взрывной механизм оказалось пустяком. Поймите, взрыв планировался после полуночи, ну с поправкой в четверть часа. Никаких жертв. Я хотел лишь встряхнуть Егора.

И Константин уставился на Булгакова.

— Но вы не знали про пиротехнику, — процедил Семен. — Она хранилась на складе нелегально. И то, что именно в тот вечер сторож, студент Максим, решит отпраздновать свой день рождения, тоже никому, кроме приглашенных, не было известно. «Пукалка» жахнула, фейерверки, петарды взорвались, результат: гора трупов.

— Я ни при чем, — задергался Костя. — Это случайно получилось. Вы представить не можете, как я испугался, когда новость услышал.

— Но, тем не менее, вы позвонили Егору и продолжили эксперимент, — напомнила я.

— Нет! — возмутился Греков.

— Был вызов! — подскочил Егор. — А я находился на пожарище, мимо проносили мешки с трупами, вот почему я принял решение пожертвовать Катей!

Костя стиснул подлокотник кресла.

— Я набрал номер, чтобы… хотел… совет получить… готов был все рассказать, а он сразу говорит: «Отдаю девочку!» И как я должен был поступить? Егор не дал мне возможности покаяться, твердил: «Ты подонок, мерзавец. Но, надеюсь, соблюдешь уговор! Привезу девочку на Курский вокзал, оставлю ее в зале ожидания!» И что мне прикажете делать?

— Немедленно рассказать всем правду, — прошептала я.

— Ты дура? — взвизгнул Костя. — Я убил двенадцать человек. За такое по головке не погладят! И Егор думал, что взрыв на складе дело рук маньяка. Был лишь один способ заставить его молчать: взять эту чертову девчонку! Иначе по следу взрывника бросятся все собаки!

— Что ты собирался делать с Катей? — почти спокойно поинтересовался Семен. — Убить?

Костя схватился за голову:

— Маленького ребенка? Никогда. Я не способен раздавить даже таракана. Я, когда планировал эксперимент, думал, что Егор не согласится, не отдаст дочь, прикажет матери ее спрятать, увезти из города, как-то решит проблему. А когда склад на воздух взлетел, я хотел… полагал… анонимно… репортерам сообщу… сделаю заявление от лица маньяка… расскажу про его предложение психологу, про ошибку Булгакова, что не того он поймал. И про дочь настучу… ребенок от любовницы не преступление, а свидетельство моральной нечистоплотности. Да вышло все иначе. Егор Катю на вокзал приволок, не захотел малышку укрыть, отдал ее преступнику. Я такого представить не мог! Свою дочь привез сам!

— Батенька, ты подлец! — не выдержал Сеня.

Я постаралась не реагировать остро на последнее заявление Кости, даже улыбнулась ему.

— Понимаю, слишком вас Булгаков обидел. И представляю, как вы были ошарашены его решением. Куда деть ребенка? Милиция начнет искать Катю, могут выйти на вас.

— Да, да, именно так, — обрадовался Греков. — Я думал в первую очередь о малышке. Я раскаивался! Ругал себя! Поймите, я ни на мгновение не сомневался, что Егор спрячет дочь, а он ее отдал! Я впал в панику!

— Следовало вернуть девочку матери, привезти ее домой, оставить на пороге, — буркнул Сеня.

Костя заломил руки.

— Где взять адрес? Я понятия не имел, кто ее мать! В телефонных беседах Егор имен не называл, фамилий тоже, об адресе речь никогда не шла. Я знал лишь, что девочку зовут Катя. К любовнице Булгаков обращался «Золотце». Я попал в жутчайшее положение! Врагу не пожелаешь! Ну не оставлять же ребенка себе!

— В Москве есть детские дома, — произнесла я. — Церкви, на худой конец, станции метро. Рыдающая малышка привлекла бы внимание, ее отвели бы в милицию, и вы свободны. Но вы предпочли поступить иначе. Отдали ребенка Ирине Соловьевой, наверное, она вас считала богом. Как же, ее родная мать не захотела иметь с ней дела, отказалась от дочки, Ира мотает третий срок, ничего хорошего впереди ей не светит, и вдруг появляется рыцарь в сверкающих доспехах, вытаскивает бедолагу за шиворот из гнилого болота на солнечную поляну. Вы хороший специалист, сумели перекроить Соловьеву, в прямом смысле слова освободили ее, помогли с жильем, с работой. Ира была благодарна, разве она могла вам отказать? Что вы ей сказали? Как объяснили появление Кати? Почему бывшая зэчка согласилась заботиться о малышке?

Греков притворился глухим, а Егор встал и облокотился о шкаф.

— Синдром Теодора. Так, Костя?

— Что за зверь? — спросил Сеня.

Булгаков печально улыбнулся.

— Оборотная сторона психотерапии. Хороший специалист никогда не скажет: «Ира, тебе надо учиться в институте, без образования теперь никуда». Нет, он построит беседу таким образом, что Ирина сама примет решение поступить в вуз. Ключевое слово тут «сама». Нельзя ничего решать за пациента, навязывать ему, подталкивать. Психолог не хирург, я не могу скальпелем за пару часов вырезать проблему и выкинуть в утилизатор. Придется работать месяцами, должно возникнуть доверие, которому нельзя дать перерасти в более сильное чувство. Не следует любить пациентов или близко дружить с ними, а любимых и друзей нельзя пользовать. Нужно очень осторожно идти по острию между доверительными отношениями и зависимостью человека от вас. Получается это не у всех и не всегда. Синдром Теодора — это полнейшее подавление психологом своего подопечного, внушение ему мысли: «Без врача ты пропадешь». Такой пациент не рискнет без совета с гуру даже за хлебом выйти. У психолога ведь тоже свои тараканы, кое-кто идет в эту профессию, чтобы господствовать над другими. Чаще всего синдром Теодора проявляется у одиноких женщин без высшего образования, переживших насилие, катастрофу, короче, сильный стресс. Вот почему эксперимент Кости удался. Он задавил бывших уголовников, похоронив их волю под бетонной плитой своей собственной. Психотерапевт велел им жить правильно, не сами преступники осознали пагубность своего поведения, им в мозг вложили программу. Ирина не задавала вопросов про девочку, она была полностью под воздействием Кости. Греков велел ей воспитывать малышку? Женщина не спорила, ни о чем не спрашивала, повиновалась всем его приказам: переехала, поменяла место работы.