сказал Си Пи и крепче сжал винтовку.

Треснули ветки; зверь приближался.

– Он близко, – проговорил Си Пи.

– Знаю.

– Думаю, нам надо бежать.

Зверь взревел, и звук огласил лес вокруг, оглушил их и завибрировал в голове. Мэтти не могла бежать. Она не могла даже идти. От этого рева подкосились колени, задрожали руки, а из легких словно выпустили весь воздух.

Си Пи, видимо почувствовав то же самое, зашатался и замер. Его лицо побелело.

Рев стих. Мэтти стояла и пыталась не забывать дышать.

Зверь вырвался из-за деревьев с невообразимой скоростью. Он был на том же берегу, что и они. Мэтти успела лишь заметить, что он огромный, покрытый шерстью и мощный. Сверкнул темный глаз, окровавленная лапа, зубы, когти. Си Пи упал на колени, завопил, а кисть, в которой он сжимал винтовку, исчезла.

Исчезла и винтовка, и зверь.

Мэтти действовала, не думая. Она сняла свой длинный шарф, схватила окровавленный рваный обрубок руки и крепко его перетянула. Кровь была повсюду; шарф пропитался мгновенно, ее руки и брюки окрасились красным. Фонтаны, реки крови.

Си Пи потерял сознание.

– О нет, – простонала Мэтти. – Нет, нет, нет. Теперь и ты тоже. Ну пожалуйста, не засыпай! Зверь придет и заберет тебя, и тогда я останусь одна. Давай же, Си Пи, просыпайся! Очнись!

Она потрясла его за плечо, но Си Пи не ответил. Шарф насквозь пропитался кровью, но бинтов у них не было.

Мэтти расстегнула пальто и сняла свитер. Под свитером была нижняя рубашка; она сняла и ее, покраснев, потому что обнажила грудь, хотя Си Пи был без сознания и не мог ее видеть. Она быстро оделась, дрожа от холода. Подтащила парня ближе к ручью, размотала шарф, закатала рукав и опустила обрубок руки в ледяную воду. Кровь смешалась с прозрачной водой.

Она лишь хотела промыть рану и крепко перетянуть ее нижней рубашкой, но от ледяной воды Си Пи очнулся, открыл глаза, сел и начал кричать что-то неразборчивое.

– Прекрати, – сказала Мэтти. – Опусти руку в воду.

– С ума сошла? У меня будет переохлаждение. – Он взглянул на свое запястье и отвернулся. – Кажется, меня сейчас стошнит.

Мэтти быстро перевязала рану рубашкой, затянула покрепче. Кровь не остановилась, но уже и не била фонтаном. Хотя, может, ей просто показалось.

Она встала и потянула его за здоровую руку.

– Надо уходить.

– Господи, неужели нельзя отдохнуть, даже когда тебе руку оторвали? – простонал Си Пи.

– Нет. Зверь еще здесь. Он смотрит и ждет, как мы поступим. Приляжешь или потеряешь сознание – и он заберет тебя, как забрал остальных.

Си Пи не стал спорить и позволил Мэтти помочь ему подняться.

– Идти можешь? – спросила она.

– Без опоры вряд ли, – признался он. – Голова немного кружится.

Мэтти накинула его здоровую руку себе на плечо. Он был тяжелым, гораздо тяжелее ее и выше ростом; она не знала, сможет ли его тащить.

– Только не усни.

– Он пришел за винтовкой, – сказал Си Пи, когда они двинулись вперед, шагая очень медленно.

– Что? – Мэтти пыталась сосредоточиться на шагах и подстроиться под его ритм, чтобы идти было легче.

– Он забрал винтовку. Тот мужик стрелял в него, верно? И когда зверь увидел меня с винтовкой, то решил убедиться, что больше от нее не пострадает.

В его словах была логика, но Мэтти не искала объяснений. Ей лишь хотелось поскорее уйти. Она не знала, долго ли зверь будет их преследовать.

– Надо ускориться, – сказала она.

– Не могу. Думаю, тебе лучше меня оставить, Саманта Хантер.

Она посмотрела на него. У него закатывались глаза.

– Не смей, – велела она. – Не смей падать в обморок! Мы с тобой спустимся с этой горы, так что не смей терять сознание, слышишь? Не отключайся.

Они прошли вперед еще немного. Мэтти чувствовала, что зверь смотрит на них с деревьев и ждет своего шанса. Взгляд его давил на нее; становилось трудно дышать.

Иди вдоль берега ручья шаг за шагом, поддерживай Си Пи, сосредоточься.

– Эй, – встрепенулся Си Пи, и голос его прозвучал бодрее, – у меня галлюцинации или это дорога?

Он указал вперед обрубком руки и поморщился при виде окровавленной рубашки.

Тогда Мэтти тоже ее увидела – грунтовую дорогу, что шла параллельно ручью, почти незаметная из-за деревьев.

Деревья. Их было не так много, но, чтобы выйти на дорогу, Мэтти с Си Пи должны были пройти мимо деревьев.

– Там должна быть машина. Ключ на месте? О боже, мы спасены. Осталось только ее найти.

Ручей в этом месте расширялся, а камней в воде почти не было; пришлось промочить ноги. Си Пи, ковыляя, шел вброд, поднимая брызги; Мэтти его поддерживала.

Сзади хрустнула ветка.

– Нет, – сказала Мэтти. – Не иди за нами. Не приближайся.

Они поднялись на высокий берег на противоположной стороне ручья. Лес там был совсем редким. Меж стволов виднелась дорога.

– Надо быстро пробежать через деревья, – проговорила Мэтти. – Он охотится, сидя на ветках. Бежать сможешь?

– Я все могу, если за деревьями нас ждет машина.

– Этого мы точно не знаем, – ответила Мэтти.

Она не хотела обнадеживать юношу, чтобы он потом не разочаровался. Уильям мог спрятать машину очень хорошо; что, если они ее не найдут?

– Там должна быть машина, – уперся Си Пи. – У тебя на шее висит ключ, а там дорога. И тот мужик ездил в город и возвращался в тот же день.

– Ладно, – кивнула Мэтти. – Ладно. Бежим.

Они бросились вперед по глубокому снегу, хотя оба еле держались на ногах.

Деревья приближались, и вот Мэтти с Си Пи вошли в лес, и Мэтти увидела впереди дорогу; до нее оставалось всего метра четыре. Три… два… Они почти вырвались из леса.

Зверь взревел снова, громче прежнего, и от этого рева у нее чуть не разорвалось сердце, но она почуяла вкус свободы, и Си Пи тоже. Он схватил ее за руку, и они побежали, вырвались наконец из леса и ступили на грунтовую дорогу.

– Он ее расчистил. – Си Пи огляделся влево и вправо. – Поэтому мы и увидели ее с берега. Значит, у него пикап со снегоочистителем.

Мэтти было все равно, какая у Уильяма машина, лишь бы та была рядом. Но на дороге было пусто.

– Ее здесь нет, – сказала она.

Рев прекратился; даже ветки хрустеть перестали.

– Если мы ее не видим, это не значит, что ее здесь нет, – возразил Си Пи. – Она, наверно, в той стороне, ближе к хижине.

К хижине. Как бы Мэтти ни пыталась сбежать из этого места, жизнь все время возвращала ее туда.

А зверь мог