Одна загадка продолжает тревожить ученых, изучающих раннюю историю курдов. Если их следует идентифицировать с воинственными кардухами, горцами, с которыми столкнулись «десять тысяч» Ксенофонта во время отступления к Черному морю, то становится ясно, что к концу V в. они уже владели большей частью региона, где проживают и сегодня. Лучшие земли находились в руках армян до начала нового времени и катастроф, тогда случившихся. Поэтому кардухи могли занимать бедные земли, которые служили убежищем для алародов, по крайней мере до правления Кира. Армения никогда не была домом исключительно для армян[430].

Археологические свидетельства из бассейна Урмии слишком обрывочны, чтобы добавить недостающие «кости» и «мясо» к хрупкому историческому скелету смутных лет между падением Урарту и правлением Кира. Да и ахеменидский период в этом периферийном и в культурном, и в политическом отношении регионе не намного яснее. Здесь опять приходится опираться на свидетельства керамики. Вершина Яник-Тепе, что возле Тебриза, была, словно оспинами, покрыта ямами. Такие ямы – не редкость в городищах Западного Ирана, и они изрядно затрудняют задачу трактовки планов слоев, через которые они прорыты. Часто, как в Яник-Тепе, они доходят до периода заброшенности поселения, который в данном случае длился около тысячи лет. Ямы в Яник-Тепе, какой бы ни была цель их создания, дали большое количество характерной керамики, сделанной с использованием гончарного круга и небрежными красными украшениями, нанесенными на нелощеную поверхность. Сравнение с изделиями Хасанлу IIIА предполагает дату около 600 г. до н. э., отсюда и искушение приписать эту керамику мидянам. Однако их длительное проживание в регионе означает, что они могли использовать самые разные изделия[431].

Период Хасанлу IIIА дал керамику, которая может служить основой для определяющего фонда материалов, приписываемых периоду правления Ахеменидов. К этому можно добавить керамику из последних слоев Хафтаван-Тепе: там изделия по большей части желто-коричневого или светло-красного оттенков, сделанные на гончарном круге, иногда частично соскобленные перед обжигом; формы весьма характерные. Но именно в Хасанлу представилась возможность получить хронологическую последовательность материала из бассейна Урмии, пусть даже условно. После как минимум частичного сожжения крепости Хасанлу IIIB в Хасанлу IIIA появилась новая керамика, причем уже после аннексии Маны мидянами (610–590 гг. до н. э.). Кувшины с трехлистным ободком можно сравнить с маленьким сосудом с ободком той же формы из Хафтавана. Некоторые простые изделия из Геой-Тепе А можно отнести к типу Хасанлу IIIА, желтовато-белые – с украшениями, нанесенными краской лилового оттенка, похожи на предметы более раннего периода из Зивийе. Много посуды, изначально отнесенной к периоду IIIA, на самом деле урартского «происхождения». Это справедливо для Аграб-Тепе, маленького форта, построенного около Хасанлу, вероятно, как пограничный пункт вскоре после разрушения Хасанлу IV. Более удаленные параллели для Хасанлу IIIA найдены в Сузах, в слоях, датированных табличками VI и V вв. до н. э. Хотя пока материала этого периода в бассейне Урмии немного, последующие открытия в Хафтаване наверняка дополнят оставшиеся пробелы[432].

18-я сатрапия, протянувшаяся от озера Урмия к низовьям Аракса, вполне могла обладать некоторой степенью независимости от центрального правительства в Персеполе.

В любом случае она ее обрела после поражений Ксеркса в Греции. Официальное искусство и архитектура Ахеменидов оставила здесь слабый отпечаток – если оставила вообще. Когда империя перешла к Александру Великому, у него не было времени прибыть сюда лично, и македонский контроль если и был здесь когда-нибудь установлен, то прекратился он вскоре после 323 г. до н. э. Согласно Страбону, местный персидский полководец Атропат назначил себя царем независимого государства, впоследствии вошедшего в историю как Мидия Атропатена, которому он не позволил пасть под гнетом македонцев. Страбон также упоминал добычу соли на озере Урмия и утверждал, что этот регион мог выставить 10 тысяч всадников и 40 тысяч пеших солдат. Если так, то население в нем должно было быть значительным[433].

Рассказ о смутном времени в армянской истории можно завершить ссылкой на надпись, сделанную по приказу Ксеркса высоко на крутой скале Ванской крепости. С использованием телескопа ее скопировал Лэйард. Другие надписи в Ванском регионе нам неизвестны. Да и ни один город не датируется периодом персидского правления, исключение составляет Зернаки-Тепе, над Эрцишем, где обнаружили гигантскую решетку. Ксенофонт считал это сооружение одной из урартских крепостей и приписывал ее строительство Киру Великому. Судя по всему, это было время культурного упадка или даже возврата к варварству. Представляется маловероятным, что урартские города вокруг озера Ван продолжали использоваться. Тем не менее Ксеркс сумел рекрутировать многих закаленных горцев в свою великую армию. Геродот описал грубое племенное сообщество, без видимых остатков цивилизации Урарту[434].

Когда же произошло пробуждение, в горы Армении уже рвался Рим. Наступала долгая эпоха конфликтов на восточной границе Римской империи.

Формирование армянской и грузинской нации тесно связано с потрясениями, которые ввергли в нестабильность весь Ближний Восток в середине 1-го тыс. до н. э. Среди самых важных из них – вторжение киммерийцев и скифов через Кавказский хребет и вокруг него; череда падений – Ассирия, Урарту, Вавилон; драматический приход к власти мидян, а потом их смещение в 550 г. до н. э. лучше организованными персами под началом Кира.

Персы были вдохновлены новым религиозным учением Заратустры и новой идеей имперской ответственности, которая отличала их правление от ранних восточных деспотий.

Персидское правление в Малой Азии и большей части Армении продолжалось с 546 до 331 г. до н. э. Как и другие части огромной империи, Малая Азия была разделена на провинции или сатрапии. По Геродоту, Анатолия, Армения и смежные с ними регионы составляли следующие сатрапии[435]:

1. Иония и другие греческие прибрежные города вдоль Мраморного моря до Анатолийского залива, с Карией, Ликией и соседними островами, находившимися под персидским контролем.