Они сидели за столом, который обслуживался одним, по-видимому, исключительно надежным лакеем, и говорили о политике, об управлении государством и о машиностроении. Быть может, Бриджуотер приглашен исключительно из этих соображений?

Все четверо были знающими и умными, и если не разбирались в каком-то вопросе, то не чувствовали необходимости изображать обратное. Что касается политической жизни, то они все знали, какая сложная машина парламент, и понимали, насколько существенны влияние, деньги, торговля и международные связи. Они все, по-видимому, одинаково смотрели на то, что важно и что не важно.

Однако бесспорным лидером здесь являлся Ротгар.

— В истории существуют главные моменты, — заговорил он, когда они перешли к бренди и лакей ушел. — Переселение европейцев в Восточное Средиземноморье во время Крестовых походов. Возрождение. Реформация. Я уверен, мы находимся на пороге еще одной такой эпохи. Хотя последствия этих кардинальных событий в конечном счете оказались полезными и необходимыми, ни одно из них не было безоговорочно приятно для тех, кто их переживал.

Станок, безусловно, нужно вывести из строя, но листы уже печатались, и Белла пожалела, что не проявила упорства раньше и не сломала его — теперь ей придется испортить еще и листы.

Высаживаясь вслед за Робином из экипажа во дворе Маллорен-Хауса, Торн понимал, что чувство подозрительности выводит его из равновесия, но поверить в полную добропорядочность целей Ротгара он не мог.

Войдя вместе с Робином в дом, Торн, будучи не в духе, насторожился. Их проводили в комнату скромных размеров, которая каким-то странным образом напомнила Торну гостиную в гостинице Апстона. Тем же самым было общее ощущение уюта, хотя стены были кремовыми, а не абсолютно белыми, картины — более изысканными, а огонь весело горел в очаге мраморного камина; но огонь одинаково согревает и короля, и крестьянина.

Перед камином стояли два кресла и небольшой диван, а в другом конце комнаты — скромный стол, сервированный на четверых.

На четверых?

Радуясь, что догадался одеться правильно — в таком же свободном стиле, Торн поприветствовал хозяина, и завязался непринужденный разговор — о скаковых лошадях и художниках, об изобретениях и механизмах. Торн подумал, не было ли увлечение Ротгара придумано для того, чтобы продемонстрировать его отношения с королем, но оно оказалось несомненно подлинным.

Ротгар проявлял неподдельный интерес к хронометру мистера Харрисона — и Торн тоже, но в связи с использованием его для навигации. Маловероятно, что он когда-то уйдет на шхуне далеко от береговой линии, но иметь возможность пересекать океаны — это великолепно. Торн обнаружил, что обсуждение по-настоящему доставляет ему удовольствие, и решил не отказывать себе в этом.

— И Возрождение? — спросил Торн.

— Оно было наиболее милостивым, но изменения уничтожаются. Так и должно быть. Многие считают, что больше нет необходимости в традиционном образе жизни. И так бывает всегда. Вспомните вращающееся колесо.

Торн постарался не показать, что прозевал связь вращающихся колес с темой их дискуссии.

— Прядильная машина, — догадался Робин. — Скоро отпадет надобность в кустарях-прядильщиках.

— А затем, как вы понимаете, отпадет надобность и в надомных ткачах, — добавил Бриджуотер. — Я против. Ведь будет уничтожен весь уклад жизни.

— Ваши каналы тоже влияют на работу возчиков и погонщиков вьючных лошадей, — напомнил ему Торн.

— Да, верно.

— Но как Канут, мы бессильны остановить любой прилив, — сказал Ротгар.

— На прилив можно воздействовать, — возразил Торн. — Построить дамбы и волнорезы.

— Это так, но следующая большая волна может снести творение человеческих рук.

— Не сможет, если все правильно спроектировать, — заявил Бриджуотер.

— Тем не менее, — сказал Торн, — иногда лучше приспособиться к морской стихии, понять и использовать ее. Ничто не должно сопротивляться ветрам.

— Как в ветряной мельнице, — заключил Ротгар. — Таким образом, мы должны понять и использовать новые веяния нашего века.

Торн с досадой понял, что Ротгар все время намеренно направлял их к этому выводу.

— Мы можем искать причины, обвиняя наших философов в постановке неприятных вопросов или монархов и политиков в создании несправедливостей, но это ничего не изменит. Лучше понять наше время и использовать зарождающиеся силы на благо мира и процветания. Согласны?

Робин и Бриджуотер сказали «да», а Торн задумался.

— Вы строите теорию ветров и волн, но в какой порт мы направляемся?

— Хороший моряк готовит свой корабль к любому ветру. И к шторму.

— А вы его ожидаете?

— Да, — без колебаний ответил Ротгар. — Возможно, даже ураган.

Они, разумеется, не говорили о безумии короля, такой разговор был бы близок к предательству, но эта тема чувствовалась за всеми словами.

Если король был безумен, то мог потопить весь корабль, особенно в штормовом море.

В конечном счете Торн признался, что самое умное — это выработать способы предотвращения катастрофы, и, к собственной досаде, понял, что ему придется объединить усилия с маркизом Ротгаром.

Белла попросила Китти разбудить ее пораньше, и когда спустилась в кухню позавтракать, было еще темно. Она хотела выйти из дома, пока весь город еще спал, а до этого ей нужно было поговорить с Пег о будущих планах.

В кухне, как всегда, было чисто, сияли медные кастрюли, с потолка свисали душистые травы, на краю плиты стоял большой чайник, который в мгновение можно было довести до кипения. Белла заняла свое место за простым деревянным столом и взяла из корзины еще теплую булочку.

— Чему мы обязаны таким удовольствием? — подмигнув ей, поинтересовалась Пег.

Она тоже сидела за столом, наслаждаясь хлебом с ветчиной и большой кружкой чая, Эд Грейндж и Китти сидели рядом, а Энни готовила Белле шоколад.

— Планам, — ответила Белла, намазывая маслом булочку. — Я собираюсь снова стать самой собой.

— Что ж, спасибо, Господи, за это.

— И наверное, уеду из Лондона. Как вы отнесетесь к этому?

Пег пила чай, и Белла скривила губы, зная, какой крепкий и горячий чай она любит.

— Мне здесь нравится, — наконец сказала Пег, — но я не возражаю переехать куда-нибудь еще. В пределах страны, конечно. Я не поеду в чужие места.

— Я тоже против этого, — согласилась Белла.

— И мы должны позаботиться об Эде, — напомнила Пег, нежно обняв мальчика за плечи.

— Конечно, Эд поедет с нами.

Белла чуть не забыла про Эда, а они с Пег были как мать и сын.