— Китти и я останемся ненадолго с вами, мисс, если мы вам нужны, — сказала Энни, подавая шоколад.

— Вы очень добры, — улыбнулась ей Белла, — но я не собираюсь разлучать вас с вашими женихами и надеюсь еще до своего отъезда потанцевать на ваших свадьбах.

— Тогда мы устроим их поскорее, мисс, — улыбнулась Энни, и у нее в глазах засияли звезды. — Мы договорились, что некоторое время будем жить все вместе.

— Превосходная мысль. — Белла налила себе шоколада и снова обратилась к Пег: — Не знаю, куда я поеду, но только не в окрестности Карскорта.

— Меня это не волнует, дорогая. Как насчет Дувра? — спросила она, глядя на Беллу поверх своей чашки.

— Пег, я ездила туда по делам.

Белла молилась, чтобы выражение лица не выдало ее.

— А потом?

— Еще дела.

— С мужчиной?

— Пег…

— Я знаю, я вам не мать. Но вы молоды, милая, и в вас всегда было что-то от мартовского зайца.

— И что же это? Вы думаете, я сумасшедшая?

— Нет, — усмехнулась Пег, — но даже в детстве вы больше бегали, чем ходили, больше прыгали, чем стояли спокойно. В своей неугомонности вы были больше похожи на мальчишку. Вы были больше мальчишкой, чем ваш брат, — добавила она, скривившись от отвращения. — Во всяком случае, эта неугомонность толкнула вас на то свидание, которое привело ко всем этим неприятностям. Разве не так? Вы не были околдованы тем молодым человеком, вам просто хотелось приключения.

— Вы, конечно, правы, но я надеюсь, что уже получила урок.

Пег выразительно подняла брови.

— Ну ладно, в моем последнем приключении было немного мартовского безумия, но поездка оказалась стоящей.

Несмотря на сердечную боль, Белла все же испытывала удовлетворение от унижения Огастуса.

— Что ж, тогда хорошо. Ну а что касается того, куда ехать, это вам самой решать. Может быть, стоит посоветоваться с любезным мистером Клаттерфордом?

— Он захочет, чтобы я поехала в Танбридж-Уэльс.

— А что в этом плохого?

— Я боюсь небольшого городка. Честно говоря, я сама не знаю, чего хочу, но как только Китти и Энни выйдут замуж, мы уедем. Думаю, лучше держаться подальше от леди Фаулер и ее последователей.

— Тогда почему бы нам не уехать сейчас?

— Потому, — вздохнула Белла, — что я должна позаботиться о них.

Она вышла и пешком прошла короткое расстояние до дома леди Фаулер. На темных, пустых улицах Белла чувствовала себя неуютно, однако добралась благополучно и вошла в дом через черный ход, напугав слуг.

— Я рано встала и решила прийти, — небрежно сказала она. — Еще многое нужно сделать.

Повар и служанка безучастно посмотрели на нее, и она вышла из комнаты. Белла знала, что никою из них не волнует то, что происходит наверху. Слуги в доме долго не задерживались: леди Фаулер всегда была сумасбродной.

Белла прошла к типографской комнате — и нашла ее запертой. С каких пор ее запирают? Или она всегда бывала заперта по ночам? Белла поднялась наверх, рассерженная и встревоженная. Теперь ей нужно придумать причину своего столь раннего появления, а иначе у сестер Драммонд возникнут подозрения.

В доме было тихо и холодно, потому что камины еще не разжигали, и Белла, не снимая накидки, вошла в скрипторий. Положив на стол лист бумаги и проверив перо, она открыла чернильницу и увидела, что в ней сухо. Значит, теперь, когда появилась печатная машина, никто не переписывает послания? Найдя немного чернил, Белла вылила их в чернильницу и начала писать.

Заполнять всю страницу не было необходимости, поэтому она часто останавливалась, чтобы подумать о другом. Сколько пройдет времени до того, как она окончательно убедится, что женщинам здесь ничто не угрожает? Что ей делать с собственной жизнью?

Мартовский заяц — это правда, призналась себе Белла, и ей следует быть чрезвычайно осмотрительной, чтобы не прыгнуть в опасность. Мартовский заяц в ней затаился на четыре года, проведенных в Карскорте, и она полагала, что уехала оттуда изменившимся, здравомыслящим человеком.

Однако, задумавшись над своими последними приключениями, Белла поняла, что тот заяц, по весне сходящий с ума, все еще живет и здравствует. И это означает, что ей необходимо найти себе какое-то дело. Не ради заработка, а что-то такое, что могло занять ее время и мысли. Но Белла не могла представить, что именно ей нужно.

— О, Беллона! Что вы делаете здесь так рано? — Это была кутавшаяся в шаль Клара Ормонд. — Пойду принесу горячих углей.

Она торопливо вышла и, быстро вернувшись из кухни с ведром, выложила раскаленные угли на дрова, и вскоре пламя уже лизало уголь, оставшийся с прошлого вечера.

Дрова гораздо приятнее, подумала Белла, но их недостаточно, чтобы согреть помещения, поэтому нужно радоваться и углю, хотя от него в воздухе полно копоти.

Неужели практически всегда должен существовать компромисс и немного грязи?

— Ну вот, — заговорила Клара, — хорошо и приятно. — Она улыбалась, но ее глаза, как всегда, оставались тревожными. — Что вы писали?

— Во время своей поездки я услышала кое о чем, что могло бы пригодиться для нового послания, — ответила Белла.

— О, мы больше этим не занимаемся. Леди Фаулер интересует только информационный бюллетень, а его пишет Хелена Драммонд. Я по-настоящему встревожена. Теперь, когда от нас нет пользы, разрешит ли она нам здесь жить?

— Не сомневаюсь, что в ближайшее время произойдут какие-то изменения.

Белле было глубоко жаль пожилую Клару.

— Да, пожалуй, вы правы.

Они обе имели в виду смерть леди Фаулер.

— Если вам придется уйти отсюда, куда вы пойдете? — спросила Белла.

— В работный дом, — помрачнев, с тоской ответила Клара и села.

— О, только не это. — Белла подошла и обняла ее. — У вас, должно быть, есть родственники.

— Нет, никого, — покачала головой Клара. — У меня были брат и сестра. Дорогой Элджернон был приказчиком у коммерсанта, но он утонул, когда плыл во Францию. Милая Сара пошла в гувернантки и живет на содержании одной из своих воспитанниц, на жалком содержании, нужно сказать. Меня там никто не примет. Сара всегда завидовала, что я вышла замуж. Ох как ужасно быть старой одинокой женщиной.

Белла крепче обняла ее и сказала единственное, что могла сказать:

— Я не допущу, чтобы вы пошли в работный дом, Клара. Если что-то случится, вы можете жить со мной.

— Вы не шутите? — Клара посмотрела на нее глазами, полными слез. — Это правда? — Слезы потекли по ее морщинистым щекам. — О, Беллона! Вы лучшая. Вы святая.

— Нет-нет, и, прошу вас, не рассказывайте об этом, у меня нет места для всех.