За ящиками обнаружилась ржавая металлическая дверь, запертая на висячий замок, с трудом поддавшийся ключу. Из широкого темного проема пахнуло могильным холодом.

– Мы… туда?.. – прижалась к плечу кавалера испуганная Вера. – Там же темно…

– Ну, это не проблема! – милиционер вытащил из-за пазухи небольшой предмет, и на стене вспыхнул яркий круг света. – Для этого фонари и изобрели. А если боитесь – подождите нас здесь.

– Н-нет… – девушка вспомнила свой испуг во время первого посещения «зоны», и ее передернуло. – Я лучше с вами…

– Как знаете. Идем?..

* * *

Спуск продолжался уже несколько минут, и казалось, что бесконечные ступени ведут прямо в преисподнюю. Луч фонаря то и дело выхватывал из темноты чьи-то следы на запорошенных пылью плитах пола, древние скукожившиеся окурки, непонятные надписи по-немецки, выполненные через трафарет на беленных когда-то стенах, и русские – мелом или краской поверх них. Очень даже русские. Чересчур…

– Молодцы какие эти фрицы! – восхищался старший лейтенант, минуя очередной пролет. – Запасной выход прямо у забора сделали. Чуть чего – фьюить!

– А почему не за забором? – пропыхтел Евгений, замыкающий короткую вереницу и спускающийся следом за Верой. – В старину в замках так и делали: подземный ход куда-нибудь в лес, и все.

– А у входа часового ставить? Или минировать? Нет. Если за оградой будет, то и найти любой сможет…

– А сюда перелезть?

– Так это сейчас колючка клочьями висит! А при фашистах по ней ток был пропущен, да прожектора вовсю светили. И пулеметы на вышках… Видал башенки? Сохранились еще кое-где. А пока забор на кирпичи для дач разбирать не начали – по всему периметру стояли. Между прочим, там, где сейчас пустырь заводской, в войну у них концлагерь был. Пленные и зэки разные содержались. И строили тут все, и для прочего использовались…

Вероника вдруг поняла причину того инфернального страха, который внушила ей заводская территория, где когда-то мучались и, возможно, умирали сотни людей. Болью и ужасом там был пропитан каждый миллиметр земли… Это не кладбище, где человек обретал покой и вечное пристанище. Это чистилище и ад вместе, но только на земле. Видимо, потому и не решились застраивать это место впоследствии…

– И для чего это все делалось?

– Сами, сами все увидите…

Вертикальный спуск закончился залом, из которого веером расходились несколько горизонтальных галерей. Перегорожены воротами были только две, а остальные зияли темными зевами. Но запертые милиционера и не интересовали. Он повел своих спутников в один из открытых, минуя покореженные и распахнутые (одна даже не висела, а была просто прислонена к стене) створки.

Сверху на ржавых арматуринах кое-где свисали куски бетонных плит, грозящие в любой момент рухнуть на голову. Поэтому, пробираясь по низкому, заваленному какими-то обломками туннелю мимо густо присыпанных пылью труб и кабелей, вившихся по стенам, Женя с Верой то и дело опасливо поглядывали на свод. Но Роман лишь посмеивался:

– То, что упасть могло, давным-давно упало. А эти, если не трогать, еще сто лет провисят. Вы, главное, старайтесь в ногу не шагать, а то, не дай бог, резонанс наступит… Всех нас тут похоронит.

– Что это?

– А фиг его знает… Какой-то коммуникационный туннель. Технический, надо полагать, не для прогулок. Тут столько всего нагорожено было – ужас! Надолго немцы обустраивались…

– Почему же все разрушено?

– Да все из-за секретности… По категории «А» устраивались. Охраняли этот объект отборные части СС, все до последнего сортира заминировано было… Взрывчатки не жалели. Только вот взорвать путем не смогли. В декабре сорок четвертого союзнички с «летающих крепостей» завод накрыли. Видели, небось, что наверху почти все здания современные? Это американцы с англичанами постарались… Разведка у них тоже работала, но из-за повышенной секретности посчитали, что все, на виду лежащее, только прикрытие, а на заводе ракеты строят. «Фау-2», слыхали?

– Слыхали… А производство? Как же удалось так быстро после войны восстановить завод?

– А чего его восстанавливать? Все самое основное под землей было устроено. Как раз на такой случай. Заключенных только побили, подсобки разные разнесли да склады. Но бомбы мощные были, повредили что-то. Так что взорвать удалось лишь часть верхнего яруса. Нижние тоже пострадали изрядно, – старший лейтенант ткнул пальцем в стену, и целый пласт бетонной облицовки, держащийся на честном слове, с протяжным шорохом сполз на сырой пол. – Хотя и не все рухнуло.

Метров сто шли молча.

– Отчим этот ход случайно нашел, когда пытался план подземелья составить. Рассказывал, что чуть не придавило его пару раз… А ведет он вот сюда-а…

Милиционер уперся плечом в обычную с виду стену перед сплошным завалом переплетенных арматурой бетонных глыб, и бетонная плита с печальным скрипом провернулась вокруг своей оси…

* * *

– Вот и пришли.

Роман ужом проскользнул в узкую вертикальную щель лаза и помог забраться внутрь Вере. Женя был несколько шире в плечах, но в конце концов протиснулся и он.

Фонарик, хотя и мощный, осветить огромное помещение уже не мог. Даже до потолка его луч доставал с трудом, а уж до дальней стены…

– Что это?

– Что? Честно говоря, отчим так до конца и не выяснил. Скорее всего, нечто вроде сборочного цеха. Или лаборатории. Короче говоря, немцы здесь пытались воссоздать технологию фон Виллендорфа.

– Зачем?

– Был у них такой проект. «Штейнзольдат» назывался.

– Каменный солдат?

– Точно так. Вы ведь и сами видели, что не берет ожившие скульптуры ни сталь, ни камень… Только живое дерево. Но трудно ведь представить армию, вооруженную ивовыми прутиками, верно?

– Но ведь…

– Увы, тогда «особенных» среди местных жителей было немного. И кровососы действовали далеко не в таких объемах. Контингента-то им обслуживать было всего ничего.

– И чем же оживающие статуи им не подошли? – спросила Вера, осторожно прикасаясь пальчиком к ржавой станине какой-то причудливой металлической конструкции. – Делали бы из них своих солдат…

– Не каждая статуя – воин. У них тоже характеры разные, как и у людей… Да вы и сами видели. И вообще, человек, каким бы мощным он ни был, – просто человек. Не танк какой-нибудь… Ну, и маловато памятников для солидной армии…

Милиционер помолчал, колдуя со своим фонариком, то сужая световой круг, то расширяя.

– Поэтому требовалось решить несколько задач. Во-первых, – стал он загибать пальцы, – просто научиться создавать таких «штейнзольдат». Во-вторых, создавать таких монстров, какие требовались. В-третьих, заставить их действовать не только в течение нескольких ночных часов… Солдат, замирающий с первым лучом солнца, не солдат. В-четвертых… Но это уже не важно, поскольку третью задачу немецкие ученые решить так и не успели. И слава Богу. А то бы солоно нашим пришлось…