Мы прошли по переулку около сотни шагов. Свернули влево.

Хм! Понятно, отчего немец в комбезе! Он же танкист!

Возле домов стояли танки. Средние, «Т-3». Вот, значит, на чем он на свидание собрался…

Подойдя к одному из них, немец постучал кулаком по броне.

— Вот моя рабочая лошадка… Только из ремонта.

— Подбили?

— Двигатель меняли. Пока привезли, пока поставили… Вот и отстал я от своего батальона…

— А это? — показал я рукой на остальные танки.

— Маршевая рота. Нас тут всех собрали из разных частей. Эти, — ткнул он рукой в конец улицы, — вообще пришли только сегодня. И всех уже распределили… даже не дали отдохнуть…

— Ну ты-то, как я вижу, времени не терял!

— Ну… осталось только дойти до дома… чтобы лейтенант не увидел.

— И чтобы часовой не стрельнул со страху.

— А! Он стоит только там, — фриц ткнул рукой куда-то в сторону, — что тут можно украсть?

Вот и искомый дом. Немец распахнул дверь и решительно потянул меня внутрь.

— Твой гауптман все равно спит! Пойдем! Посиди с нами!

— Но у меня с собою ничего нет… разве что… — я вытащил из кармана кусок колбасы, завернутый в пергаментную бумагу.

— Вот и славно! Надоели уже эти консервы…

Несмотря на позднее время, в доме никто не спал. Нас встретили уже изрядно поддавшие танкисты. Мой фриц извлек из-за отворота комбинезона флягу со шнапсом, которая тут же была разлита по стаканчикам. Мою колбасу быстро нарезали мелкими кусочками.

— Прозит!

И принесенная танкистом фляга вскоре показала свое донышко…

Надо же! Не думал, что немцы могут так напиваться перед боем. Хотя если послушать их разговоры…

— А ваш лейтенант? Он не зайдет случайно к нам?

— Что он тут забыл? Он тоже танкист, знает… каково это — идти в лоб на русские позиции.

— Но ведь у иванов уже нет пушек? Да и танки почти все закончились!

Громкий хохот был ответом на мои слова.

— Не надо так внимательно слушать наше радио, камрад! Пушки у них еще есть, да и танки иногда появляются… Впрочем, эти фанатики могут полезть на танк и с голыми руками.

— Не может быть!

— Ну… не совсем с голыми… они бросают в нас бутылки с «коктейлем Молотова», отчего танки горят как свечки!

— Да… в наше время, в ту войну, таких штук еще не было. Правда, и танки те не очень напоминали современные…

— Эх, старина, твое счастье, что ты не на передовой! Это ад! Даже и сейчас, когда мы лупим этих иванов изо всех сил, они еще могут кусаться! И очень больно! А уж что было зимой…

— Это я помню хорошо! Успел хватить! И тогда, да и сейчас тоже… Я же не всю жизнь был шофером…

— Тогда ты поймешь нас!

— Да уж… старые фронтовики знают, что такое война…

Мы посидели еще немного, и я стал прощаться.

— Завтра, если не уедем, зайду еще. У гауптмана в запасах есть неплохой шпик… думаю, не будет большим грехом отрезать небольшой кусочек?

— Увы, старина, завтра нас накормят обедом уже русские! До них отсюда рукой подать! Полтора часа ходу — и мы на передовой!

— Так близко? Отчего же молчат пушки?

— Так ведь ночь, старина! Это не Верден, где все важные точки были хорошо пристреляны и можно было бабахать хоть в полной темноте! Тут степи… одна балка похожа на другую, сам черт потеряется! А русские просто сидят в ямах и воронках, куда же стрелять?

Идя по темной улице, я продолжал напряженно думать. «Хорьх» к передовой не пройдет. А танк… Водить его я могу. Правда, не этот, ну да все они на один лад. Современные танки вообще без проблем, в тридцатьчетверке в Алабино за рычагами сидел. Правда, она куда как труднее в управлении, чем современные машины. Но я пока не жалуюсь на слабость, так что выдюжу. Ну, хорошо. Допустим, что танк я угоню. Что дальше? Своим ходом переть в направлении передовой? Не катит. Да и где она, кстати говоря, известно только приблизительно. Стало быть, идем в общей колонне и не хамим. Опять же — если все сумею сделать как надо. А гауптмана куда? В танк, куда ж еще?

В колонне… в колонне… не так все просто! Перед выходом лейтенант соберет экипажи на инструктаж. Как минимум — построит их перед отправкой. И что — я буду один в нескольких лицах разыгрывать представление? Бред. Так не выйдет, немцы кто угодно, только не дураки и не слепые. А как выйдет? А вот так… Развернувшись, я зашагал к танкам…

Рыча моторами, танки вытягивались вдоль узкой улицы. Колонна неторопливо выползала из деревни.

Перед заглохшим танком стоял разъяренный лейтенант и вовсю распекал моих вчерашних собутыль… софляжечников. Закончив свой монолог, он плюнул на землю и поспешил к ожидавшему его бронетранспортеру.

Взъерошенные танкисты потянулись к своей машине.

— Что случилось, камрад? Твоя лошадка не наелась овса досыта?

Похмельный немец обернулся, собираясь ответить нахалу. Но, увидев меня, слегка остыл.

Развел руками.

— Черт его знает, что тут стряслось?! Такое впечатление, что вся проводка умерла одномоментно!

Ну, положим, не умерла… Всего лишь замыкание…

— Хм… Ну… я тоже водитель… Может быть, подумаем вместе? Посмотрим?

— Это же танк!

— Я и трактором управлять умею. Полагаешь, что это настолько разные вещи?

— А не боишься выпачкать мундир?

— Неужели у вас нет запасного комбинезона?

— Ну, этого добра найдем!

Вот уже полчаса мы копаемся внутри танка. Попутно я выясняю некоторые особенности вождения данной машины. Как я и ожидал, это не тридцатьчетверка, хотя что-то общее есть.

— Ну что, Хайни, можно сказать, что вам повезло!

— Это еще почему?

— На передовую вы сегодня не попадете.

— Ага! Лейтенант пообещал нам штрафную роту, если не поспеем вовремя. «Хоть на руках катите свой гроб!» — так прямо и сказал! Но к началу атаки мы должны быть в точке сбора!

— Так как ее найти?

— У Гельмута на карте есть обозначение… Но это все пустые разговоры, если двигатель не заведется… сам понимаешь… неприятностей будет выше головы.

— Плохо… — моя рука забралась за жгут проводов. Где-то здесь… ага!

— Ну-ка, попробуй.

— С чего это?

Вместо ответа я показал ему гнутый гвоздь.

— Как ты полагаешь, откуда я это взял?

— Черт!