же пригодились местные контакты Вирджинии: один из них отвез пару на встречу с фермером по имени Эжен Лопина в Майду-сюр-Крозант, деревушку недалеко от крутых гранитных ущелий реки Крёз. Лопина задал кое-какие вопросы, а затем предложил использовать его однокомнатную хижину без водопровода и электричества у дороги. Это им прекрасно подходило, как и фермерский дом Лопина на другом конце деревни, где Вирджиния (известная здесь как мадам Марсель) могла, используя с перебоями работающий источник питания, передавать сообщения с чердака, проложив антенну по задней части крыши. Здесь она чувствовала себя в большей безопасности, чем в Париже, который кишмя кишел гестапо. Самое главное, она чувствовала себя полезной. Поскольку «День Д» неумолимо приближался, этот район мог быть жизненно важным с оперативной точки зрения – хотя и не был в значительной степени охвачен Сопротивлением. Местные группы маки были небольшими и неорганизованными, у них практически не было оружия и боеприпасов. Приоритетными задачами Вирджинии стали вербовка, обучение и доставка оружия по воздуху из Великобритании с целью организовать эффективное партизанское движение. Ей понадобилась всего пара дней, чтобы перейти от своих первоначальных приказов – с благословения ее восхищенного руководства – к делам, которым она хотела заниматься.

Мать Вирджинии говорила, что все, чему она научилась в детстве, когда-нибудь пригодится, и действительно, долгие летние дни на ферме в Мэриленде теперь помогли ей найти прикрытие в качестве доярки. «Я готовила для фермера, его пожилой матери и его наемного работника на открытом огне, так как в доме не было печи, – объясняла она. – Я выгоняла его коров на пастбище и так нашла несколько хороших полей для парашютных забросок»[304]. Такой примитивный стиль жизни облегчал сбор разведданных, но не нравился Арамису. Он поспешил обратно в Париж, где нашел более благоприятные для себя условия у старой подруги семьи по имени мадам Рабю. Теперь, фактически действуя в одиночку, как она и хотела, Вирджиния видела своего предполагаемого начальника только раз в неделю, когда он приходил в Майду с новостями о своих успехах в поиске конспиративных квартир, чтобы она телеграфировала их в Лондон. Вирджиния никогда не жаловалась на собственные проблемы с Катбертом или на то, что ей приходилось таскать с собой радиопередатчик; ее раздражало ворчание Арамиса по поводу переездов или его странный отказ поднимать тяжести. «Несмотря на свой крепкий вид, он не очень силен, – сообщала она позже. – [Он] болел несколько дней после каждой тяжелой поездки».

Она также возмущалась невыдающимися достижениями Арамиса в Париже и его неустанной болтливостью. Он приводил ее в ярость, отказываясь слушать ее рожденные опытом советы по безопасности, несмотря на то, что его регулярные визиты могли привлечь нежелательное внимание к ним обоим. «Арамис пришел… и ему нечего было сообщить, кроме того, что он нашел мадам Рабю, – жаловалась она. – Похоже, он не понимал, что можно использовать курьеров, не находил в этом целесообразности и яростно отвергал любые подобные предложения». Ее небезграничное терпение лопнуло. Вирджиния решила, что найдет способ вычеркнуть Арамиса из своей жизни и выполнить миссию так, как считает нужным. Ежедневно доставляя по домам молоко, она начала вербовать новых членов Сопротивления. Через несколько дней множество местных жителей, от секретаря мэра до деревенского почтальона, были согласны на сотрудничество. Начали распространяться слухи о том, что кто-то, наконец, взял на себя ответственность за этот район. Вирджиния была рада, что «фермеры и сельскохозяйственные рабочие так хотят помочь»[305] и приступила к преобразованию «крестьянских отрядов» в организованное партизанское движение. Это было именно то, что она так давно хотела сделать. Притворяясь французской крестьянкой, Вирджиния нашла себя настоящую. Несмотря на опасность, она вновь почувствовала себя чарующе свободной.

Через неделю у ее двери появилось еще одно знакомое, но на сей раз долгожданное лицо. Элизе Аллар, один из «племянников», с которыми она встречалась в Лиможе, Лионе, а затем и в Мадриде, только что десантировался в зону высадки «Ша» (фр.: «кошка») в нескольких километрах от нее. Вирджиния организовала для него и его босса Марселя Леччиа поездку в Великобританию из Испании в конце 1943 года для формального обучения в УСО, и всегда надеялась, что однажды снова будет работать с ними. Теперь он был в деревенской хижине своей «тетушки», вернувшись во Францию с Леччиа и третьим агентом УСО, которого она знала и любила, бельгийцем Пьером Гиленом. Он, конечно, ахнул, увидев новую мадам Марсель в крестьянских лохмотьях. Однако он знал, что она готова пойти почти на все, чтобы выполнить свою работу. Когда он услышал местные разговоры о пожилой женщине со странным акцентом, создавшей небольшую группу партизан, то понял, что это должна быть она.

Трем «племянникам» было поручено подготовиться ко «Дню Д», взорвав штаб немецкого военно-морского флота возле Анже и железнодорожную сортировочную станцию   под Туром. Эти акты были лишь эпизодами гораздо более крупной операции союзников, состоящей из трех частей, известных как Plan Vert (разрушение железнодорожного сообщения), Plan Tortue (организация блокпостов и засад) и Plan Violet (обрыв телефонных проводов, вынуждающий немцев использовать беспроводную связь для передачи сообщений, которые было можно – в отличие от телефонных звонков – перехватить). Аллар спросил, может ли Вирджиния сообщить Лондону, что трое агентов благополучно прибыли и приступают к работе. Леччиа уехал в департамент Ньевр, но вскоре тоже должен был вернуться, чтобы встретиться с ней. Было ощущение, будто она и не покидала УСО, что было радостно, но позже оказалось также и серьезной проблемой.

Тем временем Вирджиния активизировала усилия по сбору разведданных о немецких войсках в районе. Она предложила помочь матери фермера с производством сыра, чтобы продать излишки оккупантам. Обнаружив небольшой немецкий конвой, Вирджиния подошла к ним и предложила свой товар, говоря притворно старушечьим голосом и пытаясь скрыть акцент. Немецким офицерам по всей Франции были разосланы ориентировки с ее изображением и предупреждениями об угрозе, которую она представляла для рейха, но никто в тот момент, казалось, не нашел в мадам Марсель ничего подозрительного. Немцы спокойно купили у нее сыр, дав ей возможность подслушать их разговоры (ей пригодилось знание немецкого языка, полученное в Консульской академии), которые она в тот же вечер передала по радио в Великобританию. Так Вирджиния начала рисовать картину немецких военных планов, которым было суждено оказать значительное влияние на ход войны.

Несколько дней спустя, сворачивая антенну на ферме Лопина после передачи сообщений на базу, Вирджиния услышала, как к дому подъезжает грузовик. Она подумала, что это может быть Арамис, но на всякий случай закрыла чемоданчик с радиоприемником и сунула его под ящики и старую