она сразу же продрогла до костей. Обняв себя руками, она в одном платье бежала к складским постройкам. В груди поселилась странная тяжелая тревога, будто кто-то придавил ей сердце большим булыжником, и сколько она ни делала глубоких вдохов, ей не удавалось его сбросить. В голове билась одна-единственная мысль: она опоздала. Тишина на причале пугала ее до смерти. Больше ее она боялась только услышать крик.

Док, один из самых маленьких в городе, сейчас пустовал – в июне корабли только уходили из портов. На месте мачтовых громад стояло несколько небольших суден, а вместо гомона, свиста моряков и грохота сгружаемого товара, Уинифред слышала плеск Темзы и звон в собственных ушах.

Пошел мелкий дождь, она промокла насквозь. Уинифред еще не приходилось бывать в порту ночью, и зрелище производило тягостное впечатление.

Она завернула за угол. Там, около зернохранилищ и двухэтажных складов, должен быть офис мистера Мэшвуда. Но ни в одном окне не горел свет – все здание было таким же темным и тихим, накрытым покровом ночи.

Ей захотелось разрыдаться от собственной беспомощности. Уинифред перешла на медленный шаг и впилась ногтями в плечи, чтобы не потерять единственное, что у нее осталось, – самообладание. Куда еще можно пойти? В галантерейную лавку? Да нет, с чего ему там появляться. Может, он где-нибудь в Сити? Нет, мистер Мэшвуд дел с тамошними бизнесменами не ведет. Где же тогда…

– Вы… Он был…

Ветер донес до нее обрывок разговора, и Уинифред со смесью ужаса и облегчения узнала голос Дарлинга. Он все же здесь! Теперь остается лишь молиться, чтобы он разговаривал с кем-нибудь другим, не с мистером Мэшвудом.

Снова бросившись бежать, поскальзываясь на мокром камне, Уинифред обогнула высокое кирпичное здание, следуя на звук голоса Теодора. Он становился все отчетливее и громче, если бы она не бежала, то наверняка смогла бы разобрать отдельные фразы. Собеседник Дарлинга молчал.

Врезавшись плечом в здание, Уинифред выглянула из-за угла. В каменной арке между складами стояли двое мужчин. В высокой стройной фигуре одного из них она сразу узнала Теодора, но его собеседник – полный, примерно ее роста – мог оказаться кем угодно. По крайней мере, так она думала, пока он не заговорил.

– Мальчик мой, какое мне до этого всего дело? – с добродушной насмешливостью спросил мистер Мэшвуд.

Теодор от неожиданности качнулся назад всем телом, и Уинифред прикусила язык. Ей хотелось броситься вперед и под любым предлогом увести этого незадачливого шпиона с глаз мистера Мэшвуда… Но тогда пришлось бы его убить – он узнает слишком много. Уинифред не хотелось отнимать чью-то жизнь, даже жизнь этого мерзкого старика. Да она и не сумела бы.

– Вы что, правда не понимаете, сэр? – с искренним изумлением переспросил юноша. Наивный, глупый Дарлинг! – Он вас попросту обманывает! Мистер Уоррен на самом деле из богатой семьи, он просто притворяется одним из вас! Неужели вам не все равно?

Мэшвуд полез в карман. Уинифред похолодела и царапнула ногтями кирпичную кладку здания, за которым скрывалась. Тот вытащил всего лишь спички и трубку. Старик попробовал высечь искру, но ветер ее тут же потушил, и Мэшвуд с раздражением бросил затухшую спичку себе под ноги.

– Одним из нас? – вкрадчивым, теплым голосом переспросил он Теодора. Таким тоном дедушка спрашивает внука, не хочет ли он засахаренную сливу на десерт. – Он и есть один из нас. Какое мне дело, если он из семьи с достатком, мой дорогой? Он покупает мой товар, он сбывает мой товар – большего мне не нужно.

– Хотите, я буду покупать ваш… товар? – храбрясь, предложил Дарлинг.

Мэшвуд умиленно склонил голову набок.

– На двадцать процентов дороже. Идет?

Мистер Мэшвуд расхохотался, положив руки на живот – с чувством, искренне. Теодор – понурый, промокший, с опущенными плечами – молча наблюдал за этим всплеском веселья.

Уинифред размышляла, как бы его потихоньку увести, не привлекая внимания, пока он не успел наговорить черт знает чего. Ах да никак – Мэшвуд слишком хорошо знает ее в лицо! Он ни за что не поверит, что милая посыльная Нэнси оказалась в доках поздней ночью случайно. Оставалось надеяться, что Дарлинг сам осознает, что дело пустое, и поскорее уйдет. Вот только она знала его – пускай не слишком хорошо, но достаточно. Он ни за что не уйдет, пока не добьется своего – всего лишь чтобы быть ей полезным. От стыда и отчаяния Уинифред прокусила щеку до крови и ощутила во рту неприятный тошнотворный вкус соли.

Что же делать… что же делать?..

Отсмеявшись, Мэшвуд стыдливо прикрыл рот пухлой ладонью.

– Да ты что! Как интересно, мой милый! И где же ты будешь сбывать мой товар, м-м-м?

Дарлинг растерялся, и Уинифред отлично себе его представила: удивленно приподнятые брови, вытянутое лицо.

– Я… я не…

– Кто ты такой? – спросил его мистер Мэшвуд. Голос был твердым и спокойным, без обычного сюсюканья. – Кто тебя послал?

Теодор, уловивший перемену в старике, шагнул назад, и Мэшвуд поднес руку к карману. На этот раз он явно потянулся не за спичками.

– Мистер Мэшвуд, послушайте… – ломким от страха голосом пробормотал юноша, но не сделал ни шага назад.

Старик молниеносным движением, которое никак не вязалось с его добродушной приятной внешностью, щелкнул курком и наставил дуло револьвера в лицо Дарлингу. Из-за туч издевательски медленно выплыла луна, и в ее слабом свете Уинифред различила безразличное спокойное лицо Мэшвуда и испуганное – Теодора. От животного ужаса в груди у нее будто все перевернулось. Неожиданно для себя она почувствовала еще кое-что – острый, обжигающий гнев: как смеет этот мерзкий недостойный старик наставлять оружие на ее возлюбленного?!

Это очень хорошо знакомое ей чувство – ярость – расчистило мысли даже лучше привычной боли. Жалости к Мэшвуду в ней не осталось. Уинифред нацепила на лицо робкое испуганное выражение и, шлепая ногами по лужам, вышла из-за угла. Мужчины услышали ее. Мэшвуд, прищурившись, машинально прицелился в нее.

Теодор тотчас узнал Уинифред, и его испуганное лицо превратилось в маску ужаса. Он широко раскрыл глаза, которые на белом как полотно лице напоминали две дыры. Кажется, только с ее появлением он по-настоящему осознал, что оказался в нешуточной опасности. Дарлинг не произнес ни слова. Больше всего Уинифред боялась, что этот идиот назовет ее по имени.

Уинифред старалась не смотреть на него, отчасти потому, что ей было больно видеть ужас на его лице. Она не сводила жалобного взгляда с мистера Мэшвуда, который тоже узнал ее и опустил револьвер, заведя руку себе за спину.

– Нэнси? –