Он, Берриан Торэт, лунный маг, старший наследник по праву крови и дара, много с чем успел столкнуться в этой жизни. Участвовал и в ритуальных поединках, и в боевых сражениях, бывал ранен, но никогда — он мог в этом поклясться — не испытывал подобной боли.

Перед глазами беспрестанно прокручивалась одна и та же сцена, а в ушах насмешливым эхом звучало чужое признание. Он крепко стискивал зубы, пытаясь избавиться от навязчивой картины. Не смотреть. Не слышать. Не думать. Забыть. Но что бы он ни делал, как бы ни старался, ничего не получалось. Все повторялось вновь и вновь.

Девчонка брала стоявшего перед ней мужчину за руки…

Затаив дыхание, внимала его словам…

Обнимала…

Что-то шептала на ухо…

А проклятый иномирянин с довольным видом прижимал ее к себе — нагло так, собственнически. И они улыбались друг другу.

Риан с силой ударил кулаком по дереву, сдирая костяшки пальцев до крови о корявый ствол, но не обратил на это никакого внимания.

Марг побери, они улыбались!

Землянин, вмиг ставший ненавистным, если не заклятым врагом, и стройная девушка с забавными ямочками на щеках и лучистыми глазами цвета темного, расплавленного меда. Его младшая, его напарница…

Его…

Вдали послышались чьи-то голоса. Торэт досадливо поморщился и, не замедляя шага, перешел на Изнанку. Здесь всегда тихо и пусто — то, что ему сейчас требуется, чтобы бесконечно и бесцельно двигаться вперед. Думать. Вспоминать, раз за разом воскрешая в памяти одно и то же.

«Ты больше не покидала моих мыслей»

«Хотелось говорить с тобой… Любоваться… Спорить… Находиться рядом, всегда и везде»

А ведь это были его, именно его, Берриана, чувства и желания. Маргов Сэм отнял у него не только девушку, но и слова, что рвались изнутри, и, невысказанные, сжигали его — до дыр.

Видеться с ней каждый день. Беседовать, тренироваться. Заботиться и защищать. Провоцировать, вызывая на эмоции, а затем наблюдать, как ярко вспыхивают медовые глаза, как отважным котенком она бросается в бой, защищая то, что для нее дорого и важно.

Ему нравилось это до одури, до головокружения, до пересохших губ и странного комка в горле, который никак не удавалось сглотнуть.

Когда это началось? Когда стремление быть с нею стало не просто навязчивым желанием — потребностью, жизненной необходимостью? Он и сам затруднялся ответить.

Может, на выборе наури, когда он поделился с ней бесценным инъо — отдал, как простое яблоко, без сожаления, втайне радуясь, что она сумеет теперь восстановить силы и пройти лабиринт?

Когда спасал ее от грозовых элементалей и на руках нес домой?

Или в те мгновения, когда он прижимал ее к себе в узкой библиотечной нише? Рядом бродил Страж, а он думал только о ее губах — таких близких, сладких, манящих. И до безумия жаждал попробовать их на вкус.

Или, когда впервые показал младшей Изнанку, а потом пришел узнать, вернулась ли она, все ли в порядке, и подрался с Сэмом? Риан легко победил бы землянина и в рукопашном бою — каким бы талантливым тот ни считался, он не ровня ученику школы Теней, — но специально пропустил пару ударов и остался ночевать в их доме. Первой, кого он увидел, когда открыл глаза, оказалась Валерия. Домашняя, уютная и немного смешная. Теплая. Эльфийки никогда такими не бывают.

А может, все произошло позже, когда он вспоминал о своем детстве и рассказал девчонке то, что никогда и никому не говорил? Ей, чужачке, иномирянке, человеку.

Когда тренировал младшую, наблюдая, как постепенно увеличивается ее мастерство, как все ярче и ярче разгорается искра? Как бы ни было тяжело, она упрямо стремилась вперед, не жаловалась, не стонала.

Когда метался по академии, потеряв с ней связь, и чуть не вызвал на поединок Сиара? И вызвал бы, если бы не вмешалась Валерия — беспокойство о ней перевесило в тот момент все остальные эмоции.

Когда едва не убил Илайлин?

Когда…

Нет, это случилось гораздо раньше в самую первую их встречу.

Риан даже остановился, вдруг четко и ясно осознав простую, совершенно очевидную истину. Один взгляд — и они оказались связаны, спаяны навсегда. И магия печатей здесь ни при чем.

Лера тогда, сама не ведая, нарушила строгий, веками освященный запрет — дотрагиваться до груди, в том месте, где бьется сердце, могли лишь близкие или благословленные небом пары. Старое правило, давно утратившее смысл. Когда-то, по поверьям, именно так предназначенные узнавали друг друга.

«Фьелла — та, что разбудит сердце», — всплыли в памяти древние, почти забытые в наши дни слова.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Риан считал все это детскими сказками, глупым предрассудком, но, когда девушка коснулась его, на миг забыл обо всем, а сердце забилось так, словно собиралось вырваться из грудной клетки — туда, к ее пальцам. Он с показным отвращением отбросил тонкие ладони, цедил что-то обидное, унизительное, но уже тогда, именно тогда, девушка перестала быть просто человечкой, а стала его женщиной.

Только его.

И он не собирался отдавать ее ни Венирэну, ни Сэму. Ни кому бы то ни было другому.

Сейчас Валерия у Элистара, а потом наступил время практических занятий — их с Торэтом персональной тренировки, и тогда…

Переход открылся, как всегда, мгновенно, выпуская его с Изнанки, и через мгновение Риан уже шагал к факультетской башне. Решительно и целеустремленно.

***

— Младшая, быстрее! Ты уже давно должна находиться на противоположном конце полигона. Еле ноги передвигаешь. Кот по сравнению с тобой — стремительный дигаар в период гона. Добралась? Хвала небесам, наконец-то. Давай, выстраивай плетение, пока мы все тут не заснули от скуки. Ты что творишь? Лунный покров? Даже близко не похоже. И вот этим ты собралась нас защищать? Спасибо, тогда уж лучше сразу убей — меньше мучиться будем. Узловые точки сдвинуты, энергетический контур трясется, словно паралитик, силовой поток нестабилен. Я же сказал, объединиться с Ланиэ. Лани, ты передала магию? Ну, вот видишь, моя наури сработала отлично, твой Хан тоже. Кот, и тот старается, шипеть перестал, а ты… Младшая, что с тобой происходит?

Это с тобой, что происходит, уважаемый, не побоюсь этого слова, куратор?