который лечит русских крестьян. Притом что читать об этих невзгодах мучительно тяжело, разве мы не наблюдали подобного и раньше? Встроенные в роман отсылки к Шоа – это тонкие напоминания о том, что мрак имеет давнюю природу. Щупальца его тянутся в глубь истории, простираются в будущее. Для семьи Левитиных это напоминание постоянно присутствует в повседневной жизни. В прологе Шраер-Петров пишет, что на протяжении тех двух лет, о которых говорится в романе, даже воздух «оцарапывал душу проволочным концлагерным словом: безысходность» [Шраер-Петров 2014: 8]. И далее про жизнь семьи Левитиных в течение года говорится, что она «терзалась и ранилась, как будто ее протаскивали между колючей лагерной проволокой» [Шраер-Петров 2014: 221]. Как и в любом подлинном повествовании о травме, счастливой развязки не будет. К концу романа мы узнаем, что «все делится на выездное и невыездное. Сама жизнь разделена пополам: до выезда и после выезда» [Шраер-Петров 2014: 197]. Здесь тоже слышен отзвук того, как многие выжившие в Шоа говорят о двух разных жизнях, сосуществующих в результате протяженной травмы: до и после. В обоих сравнениях нет понятия «на протяжении», только до и после переживания травмы[185].

Основное действие романа, конечно же, происходит не во время Шоа, однако то, что приходится вынести Левитиным, можно назвать травмой разрушительных масштабов. Да и в конце романа, когда мы расстаемся с семьей, которую хорошо узнали, травма не изживается. Те, кто выжил, продолжают ждать, и у нас складывается впечатление, что ожидание будет вечным. Они, как персонажи множества классических драм – вспомним, к примеру, «Трех сестер» Чехова или «В ожидании Годо» Беккета, – надеются на что-то, что никогда не произойдет. В этом смысле перед нами – типично еврейская история упования на то, что, скорее всего, недостижимо; история, выходящая за пределы времени и места. Это напоминает кафкианский пересказ старой еврейской притчи о человеке, который спрашивает у раввина, когда придет Мессия, на что рабби отвечает: тогда, когда в нем уже не будет нужды. В этой притче ожидание продуктивно: оно воодушевляет на то, чтобы трудиться ради создания мира, достойного Мессии, прихода которого все ждут. Однако в «Докторе Левитине» ожидание токсично и разрушительно: никакого Мессии не предвидится.

В 1987 году Давиду Шраеру-Петрову и его семье все же удалось эмигрировать по маршруту Австрия – Италия – США. Часть этой истории рассказана его сыном Максимом Д. Шраером в документальном романе «В ожидании Америки» (а также в третьей части трилогии Шраера-Петрова об отказниках). Но «Доктор Левитин» – это, разумеется, первый роман трилогии, в которой рассказывается о попытке эмиграции, об исходе оставшихся членов семьи Левитиных. Первый роман трилогии заканчивается на не слишком обнадеживающей ноте. В финале книги Наташа, бывшая возлюбленная сына Левитиных Анатолия, садится в самолет, вылетающий из Москвы в США. Она познакомилась со Стэнли Фишером, евреем, американским гражданином, и вышла за него замуж. (О замужестве и эмиграции Наташи см. также статью Брайана Горовица в этом сборнике.) В этом отъезде звучит пронзительная ирония, поскольку как раз Наташа даже и не помышляла об эмиграции, тогда как семья Левитиных лишилась всего в попытках осуществить именно эту мечту. Вместо того чтобы расстаться с Левитиным в суете радостного исхода, читатель в последний раз видит его объятым гневом, в состоянии психологического срыва. Очень красноречива цитата из 21-го псалма на предпоследней странице романа – одной из самых поэтичных и катастрофических во всей книге:

Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей! Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смерти, ибо псы окружили меня; скопище злых обступило меня; пронзили руки мои и ноги мои [Шраер-Петров 2014: 295–296].

Именно эта цитата предшествует короткому последнему абзацу романа, где рассказано об отъезде Наташи. Один персонаж уезжает, другой остается умирать медленной смертью.

Хотя роман Шраера-Петрова написан более сорока лет назад, сейчас он звучит особенно актуально. После войн и возмущений, прокатившихся по всему миру за последнее десятилетие, бесчисленное множество людей самой разной этнической и национальной принадлежности покидает родные страны, мечтая о жизни, в которой не будет страданий и боли. А в связи со всплеском антисемитизма и страшными нападениями на синагоги в Европе все больше евреев вновь задаются вопросом, не придется ли им сняться с места и эмигрировать – прежде всего в Израиль и Америку. Более того, многие источники сообщают, что ситуация все усугубляется[186]. Это, безусловно, напоминает положение европейских евреев в 1930-е и 1940-е годы, но, к счастью, с одним важным отличием. Сейчас европейские политические лидеры и сами озабочены ростом антисемитизма, и многие из них делают все возможное, чтобы заклеймить антиеврейские предрассудки и искоренить антисемитизм. Будет ли он крепнуть и дальше? Найдет ли он в очередной раз дорогу в широкие массы? Прошедшие недавно в Испании и Бельгии карнавалы и парады, где открыто демонстрировалась антисемитская символика, заставляют думать, что последнее возможно, – и служат суровым напоминанием о том, что евреи никогда не смогут полностью чувствовать себя как дома ни в одной стране, кроме своего собственного государства. В Америке, несмотря на рост числа антисемитских инцидентов, евреи все еще по большей части ощущают себя в безопасности, и вопрос об эмиграции возникает далеко не столь часто, как в современной Европе. Однако Америка обречена сражаться с собственными демонами. В эпоху, когда на американцев потоками обрушиваются настоящие и сфабрикованные новости об иммигрантах, пересекающих «их» границы, может возникнуть ощущение, что эмиграция – дело несложное, что родную страну можно покинуть буквально в любой момент, по желанию, и двинуться в место более привлекательное, за лучшей жизнью. Возникает соблазн поверить в то, что самая сложная часть процесса – пересечь границу новой страны, попасть на ее территорию. Роман Давида Шраера-Петрова «Доктор Левитин» напоминает нам о том, что покинуть свой дом, вырваться за пределы своих собственных национальных и культурных границ – это поступок, связанный с великой и неутихающей болью, и совершить его дано только храбрым.

Перевела с английского Александра Глебовская

Источники

Шраер-Петров 2014 – Шраер-Петров Д. Герберт и Нэлли. М.: Книжники, 2014.

Библиография

Levitsky et al. 2016 – Literature of Exile and Displacement: American Identity in the Time of Crisis / ed. by H. Levitsky, M. Osborne, S. Setka. San Diego: Cognella Academic Publishing, 2016.

Moulson 2020 – Moulson G. Germany Urged to Fight Anti-Semitism to Avoid Jewish Exodus // ABC News. 2020.