– Этот человек брал у вас на прокат машину? – Ерожин выложил перед Стекленко фотографию велосипедиста.

– Да, это он.

– Вы когда-нибудь раньше его видели?

– Нет. Клянусь мамой, не видел…

– Распишись и пошел вон.

– Что?

– Что слышал.

Виталий Степанович дрожащей рукой вывел свою подпись.

– Все?

– Все. Можешь проваливать.

– Не могу.

– Это еще почему? – обозлился Ерожин.

– Мне бы в уборную…

– Маслов, проводите свидетеля в туалет и проследите, чтобы он убрался из Управления.

Разобравшись со сторожем, подполковник размножил фотографию велосипедиста и спустился в столовую. Наскоро проглотив вечный гуляш с овощным салатом, вернулся к себе. Ему оставалось показать фотографию Костролитина «смертникам» страховой компании. И он решил еще раз навестить склонного к философии Яровцева. Игорь Михайлович любезно согласился спуститься вниз, и Ерожину не пришлось проходить строгий кордон охраны престижного дома.

– Это он, – без колебаний заявил философ.

– Возможно, я вызову вас для опознания, когда мы его задержим. Вы уж не откажите в любезности… – прощаясь, попросил Ерожин.

– Не откажу, – улыбнулся в ответ бывший «смертник». – Вы мне понравились, можете заходить и без дела.

– Взялись за книгу?

– Нет, решил, что моя прежняя деятельность полезнее. Вы ведь знаете, чем я в последнее время занимался? Надо же кому-то и мусор перерабатывать. А от приглашения не отказывайтесь. Из моего бара, голубчик, вы попробовали лишь малую толику.

– Догадываюсь, – усмехнулся подполковник и, поблагодарив бывшего журналиста, а не философствующего предпринимателя, газанул назад, на Петровку.

В половине четвертого он собрал сотрудников.

– Кассета у Вольновича найдена, – доложил Волков.

– Молодец, Тимофей. Со Строковой можно закругляться. Но сегодня мы должны завершить и другую операцию, – начал подполковник, прохаживаясь по кабинету, – Игнат Костролитин убийца. Его надо брать. Обыск необходимо провести цо трем адресам. В Подрезкове у супруги Костролитина, по его московскому адресу и в Переделкине. Я поеду с группой в поселок писателей, Волков – к Велозаводскому мосту, а Маслов с Димой – в Подрезково. Основные улики – вещи доктора Крапивникова, его одежда или документы, надувная лодка, помпа и бельгийские резиновые сапоги. Скорее всего, убийца от улик успел избавиться. Но, учитывая патологическую скупость преступника, допускаю, что он и тут пожадничал. К тому же Костролитин уверен, что обманул нас. Лодку он надувал за триста метров от того места, куда выбросил труп. Все понятно?

– Вы ничего не сказали про орудие убийства, – напомнил Волков. – Я вел дело Колесникова и осведомлен о вашем расследовании в общих чертах.

– Орудия убийства нет. Крапивникова отравили газом. Думаю, Костролитин пообещал доктору автомобиль. Предполагаю, что он привез его на дачу, завел в гараж. В качестве приманки показал свой сногсшибательный спортивный «мерс». Усадил Крапивникова за руль и завел двигатель. В закрытом помещении смерть от выхлопного газа гарантирована через десять – пятнадцать минут. Отравление происходит незаметно, человек нежно отключается. Крапивников недавно получил права и водительского опыта не накопил. Затем преступник раздел жертву, съездил на «мерсе» за джипом в Москву, вернулся и доставил тело к мосту через речушку. Там накачал лодку, положил на нее труп, проплыл несколько сот метров. Безлюдный бережок он приметил заранее, во время велосипедных прогулок. Сбросил труп, по воде вернулся к джипу, отогнал внедорожник назад в Москву и спокойно прикатил домой на своем «мерсе». Выдав двести «зеленых» сторожу, убийца был уверен, что Стекленко трепаться не станет.

– Зачем так сложно? Почему не воспользоваться своей машиной, а брать из Москвы джип? – удивился Вязов.

– Костролитин выдумщик, все афера с доктором говорит об этом. Его «мерс» слишком приметная машинка, а джипы – излюбленная бандитская модель. К тому же убийца допускал, что следствие выйдет на страховую компанию. Джип бросал подозрение на директора Пенькова. Федором Александровичем Костролитин готов был пожертвовать. Пеньков свое отработал, а директора для понта нетрудно заменить другим красавцем.

В пять вечера три следственно-оперативные бригады выехали из ворот Управления. Ерожин с экспертами Медведенко и Вороновой свернули с Садового кольца на Кутузовский проспект. За Поклонной горой проспект плавно перетекал в Минское шоссе. За ними катил микроавтобус с группой захвата. Сотрудники наружного наблюдения доложили Ерожи-ну, что Костролитин с сыном вернулись на свою виллу в семнадцать десять. Возле Кольцевой автомагистрали пришлось включить сирену.

Жители области, закончившие рабочий день в столице, рвались за город и создали длиннющую пробку. Лейтенант Щеглов выкатил на осевую и с трудом пробился к посту дорожной службы. За постом шоссе оказалось не столь загруженным. Через семь минут машины свернули к Баковке, а еще через пять подкатили к дому на улице Паустовского. За забором злобно брехала овчарка. Ерожин вышел из «Волги», подождал, пока бойцы окружат виллу, и позвонил в звонок. Калитки в ограде не имелось, а глухие стальные ворота ломать пришлось бы долго.

– Кто вам нужен? – поинтересовался механический голос из домофона.

– Милиция. Уберите собаку и откройте, – потребовал Ерожин.

– Ждите, – сообщил механический голос и через десять секунд повторил это слово снова.

– Откройте, иначе мы будем вынуждены взломать ворота, – предупредил подполковник.

– Ждите… ждите… ждите… – раздавалось в ответ.

Петр Григорьевич хотел было уже дать команду о взломе, но ворота начали бесшумно раздвигаться. Два бойца с автоматами вошли на участок и двинулись к парадному. На пороге милиционеров никто не встречал, и Ерожин в сопровождении бойцов вошел внутрь. В огромном холле горела маленькая лампочка. Петр Григорьевич огляделся и, не обнаружив человеческого присутствия, зашагал к широкой дубовой лестнице. Над ней в золоченых рамах висели пейзажи старинных мастеров. Они поднялись наверх. Бойцы прошли вперед и, распахнув двойные двери, пропустили Ерожина в гостиную. Костролитин спокойно сидел в дубовом резном кресле у огромного камина и, вытянув к огню ноги, смотрел на горящие поленья.

– Игнат Львович Костролитин – это вы? – официально осведомился Ерожин, хотя мужчину узнал сразу.

– Собственной персоной, – согласился Игнат Львович. Голос у него звучал печально и немного вкрадчиво.

– Вы арестованы по подозрению в убийстве Крапивникова Валентина Аркадьевича. Я подполковник милиции Ерожин, а это наши эксперты. Вот ордер и разрешение на обыск.

– Я никого не убивал. Если вам надо, ищите, – так же печально разрешил арестованный.

– Папа, у нас гости? – Златокудрое дитя появилось из боковой двери и с любопытством оглядело Ерожина с автоматчиками.