ее другом, а если б отпустил ее, этого никогда бы не случилось. Она отвернулась к стене и завыла так горько и тоскливо, как никогда раньше. – Линди, – тихо сказал я, – все к лучшему. Теперь я тут главный. Я позабочусь о тебе.

– Отвали, Стивен! – закричала она во все горло. Линди ненавидела меня. Если б ей удалось выбраться, она бы в подробностях рассказала полиции, кто я и где меня найти. Я уже два года был соучастником похищения Линди, так что у меня имелось две веские причины оставить ее у себя: я любил ее, и я не хотел в тюрьму. Первое было для меня гораздо важнее.

Один из бывших пациентов отца отдал мне свою старую машину. Вскоре стоматологический кабинет продали, наследство целиком оказалось на моем банковском счете, и я мог обходиться без социальных работников, юристов и медсестер. Я вернул себе самостоятельность.

В 1989 году, когда мне исполнился двадцать один год, я стал замечать, что на меня посматривают девушки из города. Раньше я никогда не придавал особого значения своей внешности. Шрам побледнел и превратился в тонкую белую полоску на лбу. Если не подходить близко, его даже не увидишь, а ко мне никто близко не подходил. Я хорошо питался и регулярно делал упражнения. Я записался в спортзал и тягал гири и штанги. Я арендовал небольшой магазинчик в городе и стал зеленщиком. Я по-прежнему поставлял овощи в местный супермаркет, но еще договорился с несколькими продавцами из ближайших городков. Я выяснял, сколько запрашивают другие производители, и сбивал цену. Я был на короткой ноге с несколькими парнями из зала, хозяевами сотрудничающих со мной магазинов и с некоторыми клиентами. Но теперь, когда я мог заводить друзей, они стали мне не нужны. Я не хотел ни с кем особо сближаться, потому что у меня была Линди. Она была моей тайной. Она не была моей подружкой – еще нет, – но я верил, что рано или поздно это случится. Я был готов ждать.

Я был к ней добр. Я отдавал ей свежие газеты, когда дочитывал их. Я поставил ей нормальную постель и цветной телевизор. Я покупал ее любимую еду, а не только самое необходимое, как отец. Ей нравились печенья «Шрусбери» и «МэллоуПафф», так что я угощал ее ими по выходным. Я купил ей электрический обогреватель на зиму, потому что она постоянно жаловалась на холод. Когда я ездил в город, то покупал ей новую одежду и домашнюю обувь, женские журналы и губную помаду. Я постоянно промахивался с размерами, но методом проб и ошибок выяснил, что нужно брать. Когда она попросила купить ей прокладки и тампоны, я был шокирован, что отец ее ими не снабжал. После этого я дважды в год закупал одну большую партию гигиенических средств, чтобы ей не приходилось каждый раз просить и чтобы они не заканчивались. Я подарил ей часы и календарь, чтобы она знала, какое сейчас число и сколько времени. Я купил ей магнитофон и радио. Все, что могло ее порадовать. И все же Линди никогда не казалась радостной.

– Зачем ты меня тут держишь? Если ты не хочешь секса, то чего ты хочешь? Я никогда не буду твоим «другом», – бросила она с презрением в голосе. – Я никогда не стану считать тебя никем, кроме как своим тюремщиком, и ты идиот, если думаешь иначе.

Глава 45

Салли

Наконец я получила сообщение от Марка: Пожалуйста, не общайся с моей бывшей женой. Это ее не касается.

Я была взбешена. Я говорила с Элейн всего дважды. Я даже с ней не встречалась, хотя она мне предлагала.

Я сразу же ему ответила: Хорошо. Но что ты хочешь от меня, Марк? Вот чего я не могу понять. А потом, немного подумав, отправила еще одно сообщение: Кстати, когда ты уехал из города, я получила очередную открытку от «С». А это случайно не ты? Пытаешься играть со мной в кошки-мышки?

В ту же секунду у меня зазвонил телефон.

– Марк?

– Что было в открытке?

– Да, тебе тоже привет.

– Мне нужно знать, что там.

– А мне нужно знать, почему мой дядя объявился в Каррикшиди, притворился моим другом, а потом исчез, не сказав ни слова.

– Я хотел сказать, правда, но не был уверен. И уже собирался рассказать. После вечеринки. Я хотел рассказать вам с тетей Кристин вместе. Но я думал, ты будешь как она, как Дениз. – У него сорвался голос.

– Марк? – В трубке что-то зашуршало, а потом он разразился слезами.

– Я думал, ты будешь как она, а ты как он!

– О чем ты говоришь?

– Салли, ты злая и агрессивная.

– Что? Да. Я знаю. Я пытаюсь справляться с этой частью себя. Марк, мне нужно с тобой увидеться. Мне больно, я растеряна и зла.

– Именно твоя злость меня и пугает.

– Меня тоже. Пожалуйста, возвращайся, и давай поговорим.

Его пришлось очень долго уговаривать, и он ни в какую не хотел возвращаться в деревню, так что я назначила ему встречу в загородном отеле «Фарнли Манор» под Роскоммоном в ближайшие выходные.

«Фарнли Манор» располагался в прекрасной старой крепости на берегу реки Шэннон. Первое, что я заметила, войдя во впечатляющее мраморное лобби, – это стоящий посреди плюшевых диванов цвета шампань огромный рояль, на котором никто не играл.

С одного из диванов поднялся Марк и помахал мне. Я подошла к нему, как будто в первый раз, и, когда мы оказались лицом к лицу, протянула к нему руки. Он принял объятия. Меня наполнили незнакомые эмоции, а сделав шаг назад, я увидела, что Марк достал носовой платок и промокнул глаза.

– Ты мой дядя, – сказала я.

Мы уселись, и он заказал полдник с чаем, так что к нашему столу вскоре принесли трехъярусную вазу с печеньями. И тут он заговорил:

– Я видел тебя в окно гостиной. Ты так взбесилась! Как дикий зверь. На твоей вечеринке, с Кэролайн… А потом ты вернулась, как будто ничего не произошло.

Он видел, как я напала на Кэролайн.

– О, Марк, ты даже себе не представляешь… Меня захлестнул страх. Я боялась, что объявится Конор Гири. Тина объяснила мне, что страх был иррационален, но мой мозг в тот момент не видел тут ничего иррационального…

Марк молча уставился на меня.

– Дениз тоже была такой, – сказала я, – дикой.

– Моя сестра была самой доброй и милой на свете! Она бы никогда не набросилась на человека…

– Она это