время, безработный, виделся в этаком начинании в качестве наемного автослесаря.

Отоспавшись, Витёк позавтракал, растолкал страдающего от недосыпа и похмельного недомогания соседа, и поехал к руинам прошлой социалистической стройки — позабытой и позаброшенной, подобно миллионам иных на бывшем пространстве канувшей в Лету Совдепии.

Побродив в затхлых бетонных стенах, между куч засохшего дерьма, оставленных придорожной публикой, прикинул, что затраты на реконструкцию и взятки местным властям должны оправдаться в самое ближайшее время, если взяться за дело с умом и приложить к строительству собственные руки.

— Узнай, почем доска, кирпич и три грузовика с бетоном, — отдал распоряжение понурому подчиненному.

— Вить, на бутылочку пивка… как? — осторожно задал тот вопрос о заветном.

— Вот… — Витёк сунул ему купюру. — Но учти: еще одна такая просьба, и ты — уволен. Плачешься, что работы нет? Во, — кивнул на строение. — Твоя работа. И охотников на нее найдется, сам знаешь, сколько…

— Я все понял, Вить… Ты — человек авторитетный, понимаю…

— Сгинь! Паскуда льстивая! И чтобы сегодня с ценами поспел!

После обеда, переодевшись в драные брюки и застиранную рубашку, Витёк замешал цемент, принявшись за ремонт разъехавшейся кладки опорного столба под сараем.

Присев на низенький табурет и, перемешивая мастерком цемент в старом оцинкованном корыте, неожиданно увидел подтянутого худощавого человека, в аккуратной белой рубашке и модного покроя брюках, проходящего через калитку во двор. В руках человек держал обтекаемый и плоский портфельчик с хромированными застежками утопленных замков.

Зашелся грозным брехом сенбернар Понтяра, выскочивший из-под веранды, где доселе дремал в холодке.

— Место! — урезонил собаку Витек.

— Простите, Надежда Шепитько здесь проживает? — поинтересовался незнакомец, и тут же, при взгляде на Витька, замершего с мастерком, в глазах его появилась настороженная тень узнавания …

Узнавания! Это Витёк уяснил сразу, и дрогнуло беспомощно сердце: достали, влип!

— Ну… здесь, — выдавил хрипло.

Незнакомец, явно и бесспорно, — мент, внимательно оглядев корыто с цементом, произнес безучастно:

— А вы, значит, хозяин дома?

— Ну… — Витёк откашлялся, не силах унять внезапную осиплость голоса.

— И давно здесь проживаете, если не секрет?

— Ты знаешь что? — совладав, наконец, с судорогой голосовых связок, устало отозвался Витёк, опуская мастерок в раствор. — Ты — не юли… Вопросы есть, задавай прямо…

— Хорошо, — согласился незнакомец, доставая из кармана рубашки удостоверение. — Вот, ознакомьтесь. И… начнем, что ли, с Лехи… Помнишь такого?

— А чем закончим? — вызывающим тоном спросил Витёк, вытирая ладони о рабочие штаны.

— Закончим? Историей, к примеру, как отошел в лучший мир Чума… Хотя едва ли для него он будет лучшим, благодаря земным его похождениям…

— Ага. Ну, тогда слушай, чего уж… Мы ж на территории иностранного государства беседы ведем, так?

— Соображаешь.

— А портфельчик твой… Я извиняюсь, конечно, но в машинку покуда положи, и дверцу закрой… Вот так…

Завершив свой рассказ, Витёк, с горьким прищуром глядя на приезжего майора из московского РУБОП, спросил:

— У вас, конечно, свои расклады. Но, что моей вины касаемо, то лично я в одном ее вижу: польстился стволы поганые эти продать… Тут — да, каюсь. А что Чуму хлопнул, это мне искупление, а не грех, так рассуждаю. Дальше ваш вывод…

— То есть, в твердой завязке? — внезапно спросил опасный гость.

— Да. С Россией, вот, распрощался, это — жаль…

— Портфель из машины вытащить можно?

— Ну-у… вытаскивай.

Покопавшись в портфеле, сыщик извлек из него украинский паспорт. Вручил Витьку:

— Передай Надежде… Ее.

— А она уже новый выхлопотала…

— Значит, на память.

— Так что, гражданин начальник, прощаемся, или до свидания?

— Честно?

— Конечно, я ж не кривил…

— Ну, что ж… В Москву тебя калачом не заманишь, а заманишь — будешь в несознанке, верно?

— Обязательно.

— Значит, считаешь, что совесть твоя чиста? Зря. Из «Маузера», который ты соседу своему Юре продал, он женщину убил и ребенка. Женщине должен был денег, а ребенок свидетелем оказался…

— Да ты чего лепишь?!.

— Ладно, клади цемент без халтуры… Для себя же, поди, стараешься?

— Это — так…

Майор Атанесян

Приехав в благостный украинский городок, где проживала Алла, Атанесян без труда устроился в дешевой и полупустой местной гостинице, откуда, побрившись и сменив рубашку, первым делом отправился к представителям местной милиции.

Свое посещение иностранной провинции в состоявшемся разговоре с начальником уголовного розыска, объяснил тем, что гостил у знакомых в Донецке, а после завернул сюда, где, по слухам, можно провести недельку отпуска, предавшись лову крупного сома в живописных рыбных местах. А как не навестить при этом коллег-единомышленников? Даже неудобно не представиться… Тем более — подскажут, посоветуют… А если главный сыщик городка не возражает, то хорошо бы и отметить знакомство в каком-нибудь ресторане… Выбор ресторана — естественно, за всезнающим местным милиционером, а угощает столь же естественно — он, майор Атанесян…

От приглашения провести вечер в компании своего московского коллеги сыщик не отказался, и вечер в ресторане провели на славу.

Выпили крепко, от души.

— Видел тут одну дамочку… Очень, скажу тебе, даже… — доверительно проговорил Атанесян, поднимая очередную рюмку. — Обменялись с ней взглядами… Ну… в общем, хотя и в зрелом возрасте тетя, а весьма… Хочу познакомиться.

— Где живет? — деловито осведомился компетентный собеседник.

— Там то ли водокачка, то ли… Через улицу от гостиницы. А рядом с водокачкой — дом двухэтажный, желтый…

— Темненькая такая и глаза голубые, да? — уточнил сыщик.

— Голубые-голубые… — мечтательно протянул Атанесян.

— И цепей золотых на шее штук пять… — фыркнул милиционер. — Так?

— Ну… — озабоченно подтвердил майор.

— Так это ж — Алка! — Сотрапезник расхохотался. — Вот ты молодец, что мне сказал! А то бы сунулся!

— А чего?

— Уникальный бабец! — последовал ироничный ответ. — Только она — что?.. Отработка. А вот дочурка ее — это, скажу, тебе, матерьял! Увидишь — остолбенеешь! Какие там топ-модели, вот кого бы на обложки всех секс-журнальчиков! Обе, кстати, профессионалки… Понял, да? На этом деле — помешаны.

— А муж у этой Аллы есть?

— Да чего муж?.. Свыкся. Ее и при нем можно, глазом не моргнет.

— А чего ты тогда насчет «вот бы сунулся!»

— Ну, слушай историю… — откликнулся сыщик. — Алка, значит, у нас еще при социализме платным развратом грешила. Но — грамотно. Охмурила нашего прокурора, и он ей, сам понимаешь, «крышу» и не хотел, а предоставил. Потом перестройка пошла, мутная водичка хлынула и — поехала она ловить в ней золотую рыбку в Донецк. Открыла бордель, начала дело. Крутилась там долго. Приезжает, а ей сюрприз: дочка Лена в родных краях маму заменила… Не знаю, какой у них разговор вышел, но в Донецк вскоре отправились обе… А там вскоре с бандитами переругались: подсунула Алка