Взяв чашку, я вслед за Гесером вошел в егокабинет.

Здесь, как всегда, добавилось диковинок. Водном из шкафов появилось множество маленьких фигурок мышей — стеклянных,оловянных, деревянных, стояли керамические чаши и лежали стальные ножи. Кзадней стенке шкафа была прислонена старая брошюра ДОСААФ, на обложке которойбыло изображено жюри, оценивающее парашют, рядом стояла простенькая литография,на которой зеленела лесная чаща.

Почему-то — я не мог понять почему, — все этонавевало мысли о начальных классах школы.

Еще под потолком висел хоккейный шлемзолотистого цвета, поразительно похожий на лысину. В шлем было воткнутонесколько стрелок для игры в дартс.

Косясь на все эти вещи, которые могли значитьчто-то очень важное, а могли и не значить ровным счетом ничего, я сел в одно изкресел для посетителей. И заметил, что в сетчатой мусорной корзине валяетсякакая-то книжка в яркой цветной обложке. Неужели и впрямь Гесер читалГоловачева? Но присмотревшись, я решил, что ошибаюсь — на книге было написано«Шедевры мировой фантастики».

— Кофе пей, мозги поутру прочищает, — все темже недовольным тоном пробормотал Гесер. Сам он пил кофе шумно, прихлебывая,казалось — дай ему блюдце и колотый сахар, так он из блюдца примется пить.

— Мне надо получить ответы на вопросы, шеф, —сказал я. — На многие вопросы.

— Получишь, — кивнул Гесер.

— Иные — куда слабее людей в магии.

Гесер поморщился.

— Чушь. Оксюморон.

— Но ведь магическая сила людей…

Гесер поднял палец и погрозил мне.

— Стоп. Не путай потенциальную энергию скинетической!

Настала моя очередь замолчать. А Гесер,расхаживая с кружкой по кабинету, неторопливо вещал:

— Первое… Да, все живое способно продуцироватьмагическую Силу. Все живое — не только люди! Даже звери, даже трава. Имеет лиэта Сила под собой физические основы, можно ли измерить ее научным прибором? Незнаю. Возможно, что это не узнает никто и никогда. Второе… Управлятьсобственной Силой не может никто. Она рассеивается в пространстве, поглощаетсяСумраком, частично улавливается синим мхом, а частично — Иными. Понимаешь? Естьдва процесса — излучение своей Силы и поглощение чужой Силы. Первыйнепроизволен и усиливается по мере погружения в Сумрак. Второй, в той или иноймере, тоже свойствен всем, и людям, и Иным. Больной ребенок просит маму —посиди со мной, погладь меня по животику! Мама гладит — и боль проходит. Матьхочет помочь своему дитю и ее Сила частично оказывает целенаправленноедействие. Так называемый экстрасенс, то есть человек с урезанными,кастрированными способностями Иного, способен воздействовать не только наблизких людей, не только под воздействием душевного порыва, но и лечить илипроклинать других людей. Истекающая из него Сила более оформлена. Уже не пар,но еще и не лед — водица. Третье… Мы — Иные. У нас баланс поглощения иизлучения Силы смещен в сторону поглощения.

— Что? — воскликнул я.

— А ты думал — все просто, как у вампиров? —Гесер весело улыбнулся. — Ты думаешь, Иные только берут, не отдавая ничеговзамен? Нет, все мы отдаем ту Силу, что продуцируем. Но если у обычногочеловека процесс поглощения-излучения находится в динамическом равновесии, лишьизредка, вследствие душевного волнения баланс несколько нарушается, то у насвсе иначе. Мы изначально разбалансированы. Мы впитываем из окружающего мирабольше, чем отдаем.

— И можем оперировать остатком, — сказал я. —Так?

— Мы оперируем разницей потенциалов, — Гесеропять погрозил мне пальцем. — Неважно, какова твоя «магическая температура»…этот термин использовали раньше ведьмы. Ты можешь генерировать очень многоСилы, правда и скорость ее излучения будет расти в геометрической прогрессии.Есть такие Иные… они отдают в общую копилку Силы даже больше, чем люди, но ивпитывают Силу очень активно. На этой разнице потенциалов и работают.

Помолчав, Гесер самокритично добавил:

— Но это редкие случаи, признаю. Куда чащеИные уступают людям в способности продуцировать магическую Силу, зато равны илипревосходят в способности ее поглощать. Антон, не существует таких вещей, каксредняя температура по больнице. Мы не банальные вампиры. Мы еще и доноры.

— Почему этому не учат? — спросил я. — Почему?

— Да потому, что в самом банальном понимании —мы все-таки потребляем чужую Силу! — гаркнул Гесер. — Вот ты, зачем приперся втакую рань? Гневные филиппики мне читать! Ах, как же так, мы потребляемвырабатываемую людьми Силу! А ведь тебе доводилось отбирать ее напрямую,выкачивать, подобно настоящему вампиру! Надо было — не смутился. Пошел, весь вбелом, с печалью на благородном челе! А позади тебя детишки плакали!

Он, конечно, был прав. Частично. Но я ужедостаточно поработал в Дозоре, чтобы понимать: частичная правда — это тожеложь.

— Учитель… — негромко сказал я и Гесервздрогнул.

Я отказался быть его учеником в тот самыйдень, когда отбирал у людей Силу.

— Слушаю тебя, ученик, — глядя в глаза ответилон.

— Дело ведь не в том, сколько Силы мыпотребляем, а сколько отдаем, — сказал я. — Учитель, цель Ночного Дозора —разделять и защищать?

Гесер кивнул.

— Разделять и защищать до тех пор, пока нравылюдей улучшатся и новые Иные будут обращаться только к Свету?

Гесер снова кивнул.

— И все люди обратятся в Иных?

— Чушь, — Гесер покачал головой. — Кто тебетакую ерунду сказал? Хоть в одном документе Дозоров есть такая фраза? В ВеликомДоговоре?

Закрыв глаза я посмотрел на послушновспыхнувшие строки.

«Мы — Иные…»

— Нет, таких слов нигде нет, — признался я. —Но все обучение, все наши действия… все выстроено так, что создается именнотакое ощущение.

— Это ощущение — ложное.

— Да, но этот самообман поощряется!

Гесер тяжело вздохнул. Посмотрел мне в глаза.Спросил:

— Антон, всем нужен смысл жизни. Высший смысл.И людям, и Иным. Даже если этот смысл — ложный.

— Но это тупик… — прошептал я. — Учитель, этотупик. Если мы победим Темных…

— То мы победим Зло. Эгоизм, себялюбие,равнодушие.

— Но само наше существование — тоже эгоизм исебялюбие!