— Они знали, что дело в нем? Ребус кивнул:

— Парнишка рассказал обо всем своему отцу. Но землевладелец решил наказать всю деревню. Он собирался извести их голодом. Мальчик видел только один выход — он отправился на берег, залез в воду и шел, пока залив Солуэй не поглотил его.

— И проклятие было снято?

Ребус снова кивнул:

— Но каждый вечер его голова возникала над водой и печально смотрела. Он превратился в шёлку и знал, что если сунется на берег, то какой-нибудь перепуганный малыш может убить его камнем. — Ребус выдержал паузу. — Конец.

— И какая мораль?..

Он задумался на секунду, потом пожал плечами:

— Обязательно должна быть мораль?

— Любой поступок имеет последствия, — констатировала Кларк. — Вот что я вынесла.

— И всегда находятся люди, готовые защитить виноватого, — добавил Ребус и полез в карман, чтобы достать проснувшийся телефон.

— Хазлитт? — спросила Кларк.

— Нет. — Ребус взглянул на дисплей. — Слушаю тебя, Питер.

Звонил Питер Блисс из отдела по расследованию нераскрытых преступлений.

— Я решил, что ты должен знать: нас переводят на подножный корм.

— Отдел разгоняют?

— Причем немедленно, черт их дери. Тебе пора освободить стол.

— Мою контору разгоняют, — сообщил Ребус Кларк и вновь обратился к Блиссу: — Как восприняла Элейн?

— Философски.

— А наш хозяин и повелитель?

— Сияет, уверенный, что включен в шорт-лист канцелярии прокурора.

— Его бы воля, он был бы там один.

Блисс фыркнул, согласный полностью.

— А где ты вообще? И с кем?

— С Шивон Кларк. Мы на севере.

— Я так и думал. Но в кадре тебя сегодня не было.

— Слава богу, хоть от одной пули увернулся. — Ребус показал Кларк через ветровое стекло на очередного дельфина, который спешил к раздаче. — Но сейчас мы сидим в моей машине и любуемся дельфиньим парадом.

— В Чанонри-Пойнт? Значит, вы в двух шагах от Грегора Маграта.

— Да ну?

— Местечко Роузмарки.

— Ты там бывал?

— Только раз. Коттедж с видом на море. Единственная красная дверь на всю улицу, насколько я помню.

— Может, мы и заглянем.

— Нет, правда — давайте. — Блисс помолчал. — Я серьезно. Грегор всегда спрашивает, как дела в отделе.

— Ты хочешь, чтобы я ему сообщил, что мы при последнем издыхании?

— Все лучше, чем по телефону, — настаивал Блисс.

— И ты без геморроя, — не уступал Ребус.

— Ты настоящий джентльмен, Джон.

— Он же лох.

— Я проставлюсь, когда вернешься. Выпьем за нашу контору, а дальше пусть выгоняют.

— Коуэн участвует?

— А ты как думаешь? — ответил Питер Блисс и отключился.

Кларк продолжала следить за морской жизнью.

— Дальше по берегу будут еще, — сказал Ребус, заводя двигатель. — Вместе с отставным детективом и чашкой чая…

До Роузмарки было всего пять минут езды. Узкая главная улица, церковь и паб. Ребус потерял из вида береговую линию, включил правый поворотник и свернул на узкую дорожку, упиравшуюся в море.

Фасады домов выходили на залив; с одной стороны был детский парк, а с другой — ресторан. Дом с красной дверью представлял собой коттедж с мансардными окнами. На застекленной террасе, где места хватало лишь для одного кресла, сидел человек. Он вчитывался в газету, держа ее перед самыми глазами. У дома стоял потрепанный «лендровер» оливкового цвета, и еще оставалось место для узенькой грядки. В конце концов человек смекнул, что Кларк и Ребус не случайные прохожие. Он отложил газету и открыл дверь. Мужчина был крупный, но годы его согнули и замедлили движения. Ему было лет шестьдесят пять; седой, но ухоженный, с маленькими острыми глазами.

— Грегор Маграт? — осведомился Ребус.

— Он самый.

— Меня зовут Джон Ребус. А это Шивон Кларк. Питер Блисс просил нас заглянуть к вам.

— Питер? Я с ним говорил всего пару дней назад.

— Он передает привет.

— Ребус? — Маграт уставился на него. — Кажется, я вас знаю… — Он на секунду задумался. — Криминальная полиция Лотиан и Границы?

Ребус кивнул.

— А Шивон — действующий инспектор.

— И что привело вас на север?

— Нам можно войти?

— У меня небольшой беспорядок…

— Обещаю, мы закроем глаза.

Маграт провел их в дом. Сразу за дверью они оказались в маленькой, жарко натопленной гостиной, за которой располагалась кухонька. В комнате стояли диван и два кресла с клетчатой обивкой, телевизор; на стенах — полки, набитые книгами и безделушками, включая памятные подарки времен работы Маграта в полиции.

— Вы один живете?

— Жена давно умерла.

— Да, вспоминаю, Питер мне говорил, — кивнул Ребус.

Кларк вызвалась приготовить чай. Маграт хотел помочь, но она сказала, что справится сама. Когда она занялась кухней, мужчины устроились у электрокамина.

— Счета, небось, приходят бешеные, — заметил Ребус.

— Нет, тут легко нагревать. Хорошие окна. — Маграт хлопнул ладонями по коленям. — Мы остановились на том, что занесло вас в такую даль…

— Вы, наверное, видели в новостях, — сказал Ребус, покосившись на выключенный телевизор. — Или хотя бы читали.

— Пропавшие женщины? — сообразил Маграт.

— Пятерых из которых, похоже, только что нашли.

Маграт мрачно кивнул.

— Поганое дело, — заметил он; затем громко подсказал Кларк, что сахар находится в миске у хлебницы.

— Я слышал, вы давно здесь живете.

— Как вышел в отставку, так сюда и переехал.

— Замечательное место. — Ребус встал и подошел к окну.

— Это точно.

— Вы не из этих краев?

— Нет, просто всегда питал слабость. А как там Эдинбург? Трамваи подвели?

— Все еще рельсы кладут.

— Деньги на ветер. Городской совет как был без мозгов, так и остался.

— Я работаю с глухарями, — сообщил Ребус, отворачиваясь от окна.

— Может быть, поэтому я и знаю ваше имя. Наверное, Питер его упоминал.

— Наверное, — согласился Ребус. — Я только что говорил с ним. Он просил передать вам, что дни отдела сочтены.

— Канцелярия прокурора все прибирает к рукам? — Маграт скривился. — Я ничуть не удивлен.