Номер им достался на шестом этаже, из окна открывался чудесный фронтальный вид на океан, внизу, под самым балконом, бушевало море тропических растений. Еще в холле Катю поразил фикус робуста, высотой не меньше трех метров, а сколько там, под тропическим солнцем, еще всякой красоты выросло?

Несмотря на усталость, они решили спуститься вниз, искупаться и осмотреть хотя бы ближайшую территорию.

Путь к пляжу шел через шумный бассейн с мостиками и барами, но задерживаться у него не стали, потому что перед самым входом на пляж стояла лавочка с холодильником: пожилой улыбчивый кубинец доставал из холодильной камеры кокос, за полминуты ловко разделывался с ним, наливал внутрь ореха рома по желанию и давал соломинку. Катя и Димочка выпили предложенный сок с ромом, постояли немного под невероятной высоты пальмами и пошли в воду.

Хоть Куба и соседствовала с Доминиканой в одном водном бассейне, но океан здесь был совсем другой. У побережья Баваро волны ярко-бирюзовые, пенились у кромки, вода обладала живой мощью, плотностью, сверкала и искрилась на солнце. Здесь тот же океан, но атлантическая вода совершенно невесомая, почти не имела плотности, была легкой и прозрачной, как сам воздух. И цвет ее определить было трудно: небесно-голубая, но не яркая, а будто подернутая зыбким маревом. Она переливалась, как жемчуг, желтоватыми, розовыми, голубыми бликами. И была очень нежной на ощупь, будто заходишь не в воду, а в облако.

Вода обволакивала, и Катя чувствовала, что весь пережитой страх, все ужасы, что пришлось увидеть за последнее время, постепенно смываются, растворяются, исчезают. Еще чуть-чуть и она освободится, забудет раз и навсегда старухину комнату и подушку в голубой наволочке с цветочным узором, длинные ресницы с загнутым концами, не подрагивающие во сне, запах горелой резины, мертвое лицо в гробу. Еще минута, и она все забудет, она сольется со своим космосом, в который так грубо вторглась жестокая жизнь, и больше этот космос ее уже не отпустит. Она в нем останется навсегда. Спокойная, счастливая, дышащая полной грудью.

Кроме одного помпезного ресторана французской кухни, который работал по меню и за деньги и куда ходили в вечерних нарядах, все остальные заведения работали по системе «все включено». Димочка облюбовал пиратский ресторанчик, расположенный на скале, и они устроились на открытой веранде ужинать. Уже темнело, в кафе пришел гитарист, между столами с деревянными лавками – дань пиратскому стилю – порхали официанты, разносили напитки и блюда. У подножия скалы шумел океан, пляж с его нежным белым песком остался с левой стороны, а здесь из моря торчали, поднимаясь в высоту, гладкие, блестящие, умытые тысячелетними волнами валуны, море разбивалось о них, шипело, поднимало миллионы белых пенных брызг.

– Ветерок подул, – заметил Димочка, фиксируя готовую улететь салфетку ножом. – Интересно, какое это море в шторм?

– Не хотела бы я оказаться в океане в шторм, – ответила Катя, – сейчас не сезон, штормов не будет. А красиво здесь, правда?

– Красиво – это не слово, – согласился Димочка. – Нашу рыбу, наконец, несут. Как же я хочу есть!

Оказалось, что ветерок появился не просто так – он предвещал грозу. И около полуночи Димочка с балкона услышал первые далекие раскаты. Катя уже легла в кровать и на Димочкин зов не откликнулась, лень было выскальзывать из уютной постельки.

Следующий раскат грома прогнал прочь подступающий сон. А когда разряд молнии ярко осветил номер, Катя вскочила с кровати и выбежала на балкон. В свое первое путешествие Катя и Димочка тоже попали в грозу на Карибском море. Но разве то была гроза! Небольшой циклончик, проскользнувший где-то далеко и чуть задевший их брызгами дождя. Сейчас, кажется, они будут свидетелями настоящей карибской грозы.

Не успела Катя открыть рот, чтобы что-то сказать, как ее оглушил разряд такой силы, что в ушах зазвенело. В тот же миг черное небо от самого океана до нескончаемой высоты прорезал ярко-оранжевый зигзаг молнии. Но молния сверкнула не тонкой, изломанной полоской, а широкой огненной лавой пролилась на небо. Впечатление было такое, будто невидимая рука раздвинула края черного неба и обнажила потустороннюю полыхающую огнем реальность. Зрелище неописуемое. Следующий раскат прозвучал еще более оглушительным, и сравнить его было не с чем. Так грохотать могла только буйная, неуправляемая, никому не подвластная сила стихии. Молния, озарившая небо почти сразу, подсказала, что гроза где-то совсем рядом. И в подтверждение этой догадки сию же минуту стеной встал дождь.

Димочка наблюдал за разгулом стихии в благоговейном молчании, только жмурился при пронзающих небо вспышках.

– Страшно? – оторвавшись от созерцания явления природы, спросил он.

– Страшно, – подтвердила Катя. – Хотя нам-то что? Мы дома.

– Все равно я бы сказал, что зрелище величественное, даже если наблюдать его с балкона.

– Да уж, такое зрелище лучше созерцать с безопасного расстояния, – пискнула Катя.

– Да ты трусишка, – усмехнулся Димочка, легонько щелкнув ее по носику. – А слабо пройтись к морю в такую грозу?

– Ты шутишь? – испуганно спросила Катя. – Ни за что в жизни!

– Шучу, конечно, иди спи.

Лидия Ивановна как раз закончила писать заявление, когда в кабинет зашел невысокий молодой парень, одетый в гражданское, и представился:

– Буханов Михаил Борисович, я оперуполномоченный из Центрального района.

– Почему Центрального? – удивилась Лидия Ивановна. – Мы живем в Железнодорожном районе. Что-то все-таки случилось? Вы знаете, где Антон? С ним что-то произошло?

– Вы должны успокоиться, – уклончиво ответил Михаил. – Мы пока ничего не знаем, но должны сопоставлять информацию. Нам очень помогло бы, если бы вы рассказали нам подробнее о своем сыне, о его знакомых. Важно все, что может пригодиться в розыске человека. Может быть, какие-то особые приметы.

На самом деле Мишу интересовало вот что: экспертиза трупа пассажира из сгоревшей машины показала, что погибший был молодым мужчиной, и имелась у него одна примета, по которой идентифицировать можно даже сильно обгоревший труп еще до взятия всяких там тестов на ДНК. Патологоанатом сказал, что примерно год назад молодому человеку после перенесенной травмы было сделано тотальное эндопротезирование левого тазобедренного сустава. Но как спросишь об этом мать напрямую? Она тут же обо всем догадается, впадет в неудивительную для такого случая истерику. Сначала нужно установить ближайших друзей пропавшего Антона Терещенко.

Лидия Ивановна знала немногих и утверждала, что по-настоящему дружил Антон только с Эдиком Тарасовым, с остальными лишь приятельствовал. Смогла назвать имена только двух приятелей и их примерные адреса, располагающиеся соседству с их домом. Надо было продвигаться в сторону особой приметы, а если у пропавшего Антона Терещенко со здоровьем все было в порядке, значит, пусть его ищут ребята из Железнодорожного района. И дай Бог им удачи, а парню оказаться живым и только слегка загулявшим.

– Скажите, Лидия Ивановна, а спортом ваш сын занимается? – осторожно подвел к интересующему вопросу Миша.