– Вы желаете представить доказательства человеку, порочащему имя вашего отца?

– Да, возможно.

Управляющий что-то записал на листке.

– Существуют судебные отчеты, миледи. И все, что происходит в суде, ни для кого не является тайной. Отыскать отчеты будет непросто, но это моя работа. Я немедленно займусь этим делом, чтобы вы могли пресечь пересуды. Надеюсь, вы в курсе последних изменений?

– Вы хотите сказать, что эту землю продали?

Мистер Смизерс с удивлением посмотрел на клиентку.

– Конечно, нет. После таких долгих тяжб из-за этой земли продавать ее было бы по меньшей мере странно.

– Действительно странно. Но что вы имели в виду, когда упомянули о последних изменениях?

– Вижу, вы ничего не знаете. Прошу прощения, но я думал, вы в курсе. – Управляющий подался вперед и ободряюще улыбнулся. – Волноваться вам не о чем. Земля осталась во владении вашей семьи. Более того, теперь она принадлежит вам, леди Клара. Отец оставил ее вам в наследство.

Физические упражнения, свежий воздух и общение с друзьями значительно улучшили настроение Адама. Ему по-прежнему предстоял сложный выбор, но в голове у него немного прояснилось. Он решил подождать еще несколько дней, а потом принять окончательное решение относительно письма, которое собирался отправить в Париж.

Ближе к вечеру он отложил письмо и приложенные к нему документы в сторону и занялся текущими делами – то есть продолжил переписку с управляющим из Дрюсберроу относительно ремонта в доме. От деревянных балок и позолоты следовало избавиться. В своем последнем письме управляющий утверждал, что ремонт – это выброшенные на ветер деньги, так как бóльшую часть времени поместье пустовало. Однако в ответном письме Адам ясно дал понять, что ремонту все же быть.

Потратив целый час на написание писем, Адам раздумывал над тем, что ему давно уже пора нанять секретаря. Неожиданно в доме послышался какой-то шум и дверь в кабинет с грохотом распахнулась. На пороге стояла Клара, а маячивший за ее спиной дворецкий лишь беспомощно разводил руками.

И без того неплохой день стал еще прекраснее. Выходит, любимая и впрямь приехала к нему, к тому же гораздо раньше, чем обещала!

Но, увы, выражение ее лица свидетельствовало о том, что этот неожиданный визит не сулил ничего хорошего. Голубые глаза Клары сверкали подобно драгоценным камням, а черный наряд лишь подчеркивал бушевавший в ее душе гнев.

Однако Адам счел, что выглядела она восхитительно. Поднявшись со своего места, он направился к гостье, знаком приказав дворецкому удалиться.

– Какая чудесная неожиданность, Клара. – Адам протянул к ней руки.

Но она прошла мимо него в кабинет и отчетливо проговорила:

– Не прикасайся ко мне. – Судя по ее тону, она с радостью добавила бы: «Ничтожный негодяй».

– Вижу, Клара, ты сегодня в прекрасном расположении духа.

– Была. Но час назад все изменилось. – Она развернулась. – Ты можешь подождать до завтра, чтобы рассказать мне все остальное, а пока объясни вот что… Ты знал, что я унаследовала спорный участок земли? Тот, из-за которого начались раздоры между нашими семьями?…

Проклятье! А ведь он потратил несколько дней на то, чтобы придумать объяснения относительно их отцов, семей, своего долга и любви к Кларе. Он никак не ожидал, что она вспомнит об этой земле, тем более – сейчас.

– И не пытайся мне лгать. – Клара не сводила с него глаз. – Ведь я тебя достаточно хорошо изучила и сразу распознаю ложь.

Адам утвердительно кивнул.

– Да, мне стало об этом известно.

– Когда?

– Точно не помню…

– Когда?

– Если честно, то я понял это, когда мы разговаривали во время нашей самой первой встречи. Я возвращался в Дрюсберроу той же дорогой, по которой ехала ты. И я узнавал кое-что, пока ехал, – городок и мельницу, например. Именно тогда я понял, почему твой брат и бабушка хотели выдать за меня именно Эмилию, а не тебя.

Клара принялась расхаживать по кабинету – по-прежнему разгневанная и уязвленная.

– И тогда ты пожелал устроить все так, чтобы старый спор решился в пользу твоей семьи. Захотел жениться на мне, чтобы земля стала твоей?

– Нет, она стала бы нашей. Вполне достойный финал, ты так не считаешь? Никто из нас не стал бы победителем или проигравшим. Ведь твоя бабушка всегда говорила, что хочет мира.

– Думаю, ты увидел способ взять реванш. И отомстить моему отцу. Представляю, как ты смаковал мысль о том, что заставишь их проиграть в ими же затеянной игре.

– Поскольку это разрушило бы тщательно выстроенный план твоего отца… Да, я действительно наслаждался этой мыслью.

– Что значит «тщательно выстроенный план»? Что ты хочешь этим сказать?

– Клара, как ты думаешь, почему он завещал именно тебе этот участок земли? Ведь у него были и другие земли… Так вот, твой отец был уверен, что ты никогда не выйдешь замуж. Он рассчитывал на это. Эту землю Тео мог бы продать – возможно даже, мне, – если бы вдруг столкнулся с финансовыми трудностями. Но ты бы никогда так не поступила, потому что эта земля служит гарантией твоей материальной независимости.

Клара хотела возразить – Адам видел это по ее взгляду и напряженной позе, – но рассчитывал на то, что ей достанет ума понять, насколько продуманным оказался план ее отца.

Клара взглянула на стол с разложенными на нем бумагами.

– А ты, наверное, придумываешь способ опорочить его доброе имя? Ведь именно так он поступил с твоим отцом. – Голос ее по-прежнему звенел от гнева, однако она уже не выглядела так, словно собиралась пристрелить Адама.

– Если ты хочешь узнать, чем я сейчас занимался, то сообщаю: в своем последнем письме я настаивал на ремонте дома в Дрюсберроу. Это письмо к моему управляющему.

Окутывавшая Клару темная аура тотчас развеялась, и спокойным голосом она проговорила:

– Скажи управляющему, чтобы не слишком часто использовал голубой цвет. Сейчас его предпочитают почти все. – Клара вздохнула и направилась к двери. – Я, пожалуй, пойду. Экипаж ждет меня.

Адам стремительно пересек кабинет, положил ладонь на дверную ручку и произнес:

– Но ты ведь уже здесь. И я не могу отпустить тебя, поскольку совсем не уверен, что завтра ты вернешься.

Клара молча смотрела на него, а он упивался исходившим от нее ароматом и близостью ее тела.

– Я не могу отпустить тебя, Клара. Ведь если я сделаю это, то у меня, вероятно, больше не будет возможности остаться с тобой наедине.

Она отвернулась от двери и пробормотала:

– Ты смелее меня, если хочешь начать этот разговор прямо сейчас.

– Не такой уж я смелый. Вернее, совсем не смелый – скорее пребывающий в отчаянии… Так вот, я отошлю твой экипаж в Лондон. И никуда не уходи, договорились?