— В четвертое звено вполне возможно. Вместе с динамовцами — Мальцевым и Голиковым, переведя последнего на левый фланг.

— Ну что же, будем ждать, когда вас назначат наставником нашей главной команды, — поднимаясь со своего места, сказал Красовский.

К тому времени перерыв уже закончился и на свое место вернулся человек, место которого временно занимал журналист. А вскоре возобновилась и игра, которая во втором периоде была не менее интересной, чем в первом. На 29-й минуте «Крылышки» сравняли счет (это сделал Котов из второго звена), а спустя четыре минуты Бодунов из первого звена вывел «Крылышки» вперед — 3:2. А еще спустя минуту все тот же Котов увеличил разрыв в счете до 4:2.

Глядя за всем этим, Тихонов едва успевал фиксировать в своем блокноте перипетии матча. В тот момент он поймал себя на мысли, что «Крылышки» прочно удерживают инициативу и выглядят значительно лучше своих визави. Правда, так можно было сказать только об их физическом состоянии, поскольку психологически спартаковцы выглядели предпочтительнее. Чему свидетельством были их редкие удаления, в то время как «Крылышки» садились на скамейку штрафников гораздо чаще, причем в основном этим грешили защитники.

Во время следующего перерыва Красовский снова оказался рядом с Тихоновым, но только для того, чтобы поинтересоваться его мнением по поводу того, за кем в итоге останется победа в этой игре.

— Мне кажется, спартаковцы уже сдулись, — высказал свое собственное предположение журналист.

— Рано вы об этом заговорили, — не согласился с ним Тихонов. — «Крылышки» так активно бегали по площадке, что я боюсь одного — как бы у них не иссякли силы на концовку игры. Особенно у первого звена.

Как выяснилось уже очень скоро, тренер оказался прав.

Уже через три минуты после начала третьего периода спартаковец Шадрин из первого звена сделал счет 4:3. А спустя еще семь минут он же оформил дубль — 4:4. А за три минуты до финальной сирены нападающий Баринев из второго звена спартаковцев вывел свою команду вперед — 5:4. С таким счетом матч и закончился.

После завершения матча Тихонов вышел на улицу, чтобы на стоянке у выхода найти такси. Но его перехватил все тот же Красовский.

— Виктор Васильевич, если хотите, то я могу подбросить вас в любую сторону, — предложил журналист.

— Спасибо, но мне еще надо заехать за супругой, — ответил тренер.

— А где она находится?

— В концертном зале «Россия» смотрит спектакль Аркадия Райкина. Вернее, досматривает — до его окончания есть еще примерно полчаса.

— А где вы с ней встречаетесь?

— Прямо на площадке у выхода.

— Мне совсем не трудно подбросить вас до «России», а потом довезти до дома, — сообщил Красовский.

Тихонов не дал уговаривать себя дважды и сел в «Жигули» журналиста. И прежде, чем они тронулись, преподнес компаньону неожиданный презент, сопроводив этот жест пояснением:

— Попробуйте нашу жевательную резинку, которую только что начала выпускать таллинская фабрика «Калев».

Для многих в хоккейном мире не было секретом, что тренер рижан был заядлым сладкоежкой, поэтому он никак не мог пропустить начала производства в СССР собственной жевательной резинки. Тем более, если выпускать ее начали в Прибалтике, где он теперь жил и работал.

Отправив «пластинку» в рот, журналист вынес свой вердикт:

— Не самая вкусная резинка из тех, что я пробовал, но сам факт ее появления радует. Как говорится, не прошло и двух лет.

Журналист имел в виду печальную историю, которая и стала невольным поводом к появлению советского «чун-гама». В марте 1975 года, во время товарищеских игр молодежной сборной СССР, а также «Спартака» и «Крыльев Советов» с канадскими сверстниками из команды «Берри Коап», произошла страшная трагедия. Поездку канадской команды организовала компания, выпускающая жевательную резинку. После окончания одной из игр во Дворце спорта в Скольниках канадские устроители стали раздавать жвачку всем желающим. Когда слух об этом достиг ушей людей, покидавших стадион по лестнице № 5, возникла давка, которая унесла жизни 21 человека, причем 13 жертвам не исполнилось 16 лет. Еще 25 человек получили увечья.

Именно эта трагедия и стала поводом к тому, чтобы советское правительство приняло решение начать выпускать в СССР собственную жевательную резинку. И первыми, кто стал это делать, были работники кондитерской фабрики «Калев» в Таллине. Первые партии советского «чун-гама» поступили в продажу в начале 1977 года, охватив поначалу три прибалтийские республики, а потом уже выйдя и на просторы всего Советского Союза.

Так что пачка «калевской» жвачки, которую Тихонов подарил Красовскому, была хорошим презентом за ту услугу, которую оказал тренеру журналист.

За полчаса они домчались до площади Ногина, но там дорогу им внезапно преградили несколько автомобилей ГАИ, вставших в ряд. Красовский выбрался из салона, оставив тренера дожидаться его внутри «Жигулей». Наконец, журналист вернулся назад и ошарашил Тихонова сообщением:

— Горит гостиница «Россия», поэтому проезд к концертному залу закрыт.

Это сообщение чрезвычайно взволновало тренера. Ведь концертный зал находился в непосредственной близости от гостиницы, поэтому в опасности могли оказаться и зрители райкинского спектакля.

— А какой степени пожар, они не сказали?

— Достаточно серьезной, иначе бы они не перекрывали все движение.

— Значит, надо идти туда пешком, — сделал вывод Тихонов.

— Но гаишники никого туда не пускают, лишь выпускают тех, кто идет оттуда.

— Ничего, меня пустят, — ответил тренер, и выбрался из автомобиля.

Он подошел к коренастому майору с круглым лицом и предъявил ему свое служебное удостоверение.

— Слушаю, вас товарищ Тихонов, — козырнув тренеру, произнес майор.

— У меня жена сейчас находится в концертном зале «Россия». Я должен был забрать ее оттуда на машине, но с транспортом вы не пускаете. Могу я пройти туда пешком, чтобы встретить свою супругу и привести ее сюда?

Майор на какое-то время задумался, обдумывая услышанное. Он понимал переживания тренера, но в то же время боялся и нарушить приказ, поступивший сверху. Наконец, милиционер решился:

— Хорошо, идите. Но будьте осторожны, мало ли что.

Поблагодарив стража порядка и предупредив Красовского, Тихонов отправился вниз по улице к Москворецкой набережной. Навстречу ему двигались люди, которые, как выяснил Тихонов, как раз шли с райкинского спектакля, который закончился около десяти минут назад. Причем он шел до самого конца, несмотря на то, что в зал уже начал проникать запах дыма и зрители никак не могли понять, откуда он исходит. Но Райкин лично распорядился продолжать представление, поскольку боялся, что в зале возникнет паника.

Выйдя на набережную, Тихонов увидел большое количество пожарных машин и карет «скорой помощи». Здесь же толпилось множество людей — это были постояльцы гостиницы, а также случайные прохожие, среди которых были и недавние зрители райкинского концерта. Тренер стал искать среди них свою жену, которая должна была ждать его на площади возле выхода из концертного зала вместе со своей подругой, доставшей билеты на это представление. Но женщин нигде не было. Вполне вероятно, что они могли покинуть место встречи, уверенные в том, что после всего случившегося Тихонова просто не пустят к ним и что им надо выбираться отсюда самостоятельно. Но и уйти отсюда тренер не мог — а что если его женщины где-то поблизости и нуждаются в его помощи. И он снова стал ходить среди толпы, пытаясь отыскать свою жену.