свою технику? И если победить её прежде, чем она успеет это сделать, тогда…

«Если».

Нет.

Это невозможно.

Лу Инь почувствовала, как эта линия мысли упирается в тупик.

Ей снова вспомнилась битва Ци Му против Линь Ю. Последний находился на более высоком этапе культивации, и тем не менее первое время девушка сражалась с ним почти на равных. Сила Грандмастера проявлялась не только в особенном ударе, но во всей полноте твоей техники. В своё время Лу Инь одолела Мьяо Чжо, но только потому, что та вела себя неосторожно, и потому что сильные родословные подавляют более слабые, что делает их почти бесполезными.

Пробудив Лазурного Феникса, она была примерно сравнима с воином на Первой страте Истинного Ци, разве что обладала несколько меньшей выносливостью.

Она тоже была Мастером, однако Сутра Чистого Сердца была неподходящим искусством для стремительного наступления. Это была контратакующая техника. Даже если Лу Инь бросится в атаку, даже если она подгадает идеальный момент, она всё равно не успеет (если вообще сможет) одолеть Ци Му прежде, чем последняя сосредоточится достаточно, чтобы применить свою смертельную атаку.

Лу Инь сжала губы.

Тогда… Что, если немного изменить Сутру?

На самом деле эти мысли давно уже витали в её сознании, с тех самых пор, когда Лу Инь стала Мастером и в совершенстве освоила третий этап своей техники и овладела «Гармоничной бурей». Ещё тогда она почувствовала, что не столько упёрлась в потолок, сколько дошла до конца протоптанной тропинки: теперь перед ней простиралась крутая гора боевых искусств.

Сима Фэй рассказывал, что настоящий воин обязан проложить свой собственный путь на её вершину. Техника для него — всего лишь трамплин (Лу Инь не совсем понимала, что это такое, но была уверена, что метафора старшего Сима, конечно, очень хорошая).

Когда она впервые увидела удар Ци Му, Лу Инь как будто заметила тонкую трещинку в горной стене у себя перед глазами.

Затем она снова узрела силу Грандмастера в битве против Шу Гуаня, и наконец перед ней мелькнула ещё более невероятная атака девушки, лицо которой прятала чёрная вуаль.

Дорога, путь, становился всё более отчётливым. Лу Инь стояла на пограничье. Перед ней простирались горные дебри. Теперь ей просто нужен был последний толчок… Но какой?

Она сосредоточилась на своей противнице и прикусила губы.

Ответ был очевидным.

Она должна была ещё раз увидеть смертельную атаку.

Она должна была испытать её на самой себе.

…В разгар битвы Лу Инь имела свойства забывать даже про собственное благополучие. Собственное тело превращалось для неё в расходный материал. Это не значит, что она не испытывала страха, просто…

— Начинайте, — провозгласил судья.

Лу Инь стала в оборонительную позу, стремительно покрывая себя лазурным пламенем. Ци Му приподняла свою саблю и сосредоточилась. Один, два, три… Лу Инь вдруг подумала, что должна посчитать, сколько времени требуется девушке, чтобы сосредоточиться для её смертельной атаки… Десять, одиннадцать, двенадцать…

Тринадцать.

Тринадцать секунд.

Затем мелькнула чёрная вспышка, брызнула кровь. Острое лезвие пронзило лазурное пламя, рассекая грудь и сердце Лу Инь на две половины…

Глава 58

Смерть

Что происходит?

Сперва Сима Фэй не заметил, как Лу Инь приподнялась на арену. В этот момент он старательно пытался придумать новый план. Положение было настолько отчаянным, что он серьёзно раздумывал о том, чтобы рассказать ей, что её талант напрямую связан с его собственным (впрочем, эта идея ему совершенно не нравилась хотя бы потому, что тогда девушка начнёт подозревать, насколько искренними были их отношения).

Были и другие варианты, самые разные. Сима Фэй перебирал их один за другим и лишь погодя заметил странную тишину, которая воцарилась среди зрителей. Он приподнял голову и замер, когда увидел, что Лу Инь, выхватив меч, стояла посреди арены.

Разумеется, она рассказала ему, что Посланница потребовала у неё признать поражение. Сима Фэй был совсем не против. Теперь, когда девушка заполучила приглашения в Храм Тысячерукой Бодхисаттвы, турнир больше не имел ни малейшего значения. Если битва с Ци Му действительно сулила смертельную опасность, как об этом говорила Посланница (и банальный опыт всех её прошлых поединков), не было ничего дурного в том, чтобы сложить оружие.

Он даже не думал о том, что Лу Инь сама захочет сражаться, но теперь…

Теперь у него появилось дурное, ужасающее предчувствие.

Девушка обнажила меч.

Зачем?

Она стала в боевую позу.

Для чего?

Ведь её никогда не волновала победа на турнире. Зачем она это делает? Зачем рискует?

Во всём мире к этому времени не было человека, который понимал характер Лу Инь лучше него самого; несколько секунд он действительно находился в замешательстве. А затем понял.

Всё.

Он посмотрел в её решительные голубые глаза, вспомнил их разговор и вдруг осознал, что именно задумала девушка. В этот момент Сима Фэю показалось, будто маленьких жгутик сдавил ему сердце; затем он сразу пришёл в себя и стал размышлять.

Да, это может сработать… Если она действительно сможет убить Ци Му, то, с высокой вероятностью, вторая квота отойдёт именно ему, и тогда они вместе отправятся в Храм Тысячерукой Бодхисаттвы. Он и сам рассматривал такой вариант, но лишь мимолётно, ибо сразу понял, что это было слишком опасно.

Если бы Лу Инь просто нужно было сразиться и попытаться убить сильного противника — пусть, можно попробовать. Однако сама Посланница рассудила, что победа девушки была невозможна, более того, что она неминуемо погибнет, если попытается бросить вызов Ци Му. В данный момент Цзинь Суаньмо (по заверению Гинь) была сильнейшим человеком в Жемчужной провинции, а потому не доверять её суждением было попросту опрометчиво.

Перед глазами Сима Фэя мелькнула отрубленная голова Линь Ю.

Затем — Шу Гуань, который обратился в горстку пепла.

Сам того не замечая, он быстрым шагом устремился в сторону арены. Нужно было остановить поединок. Нет смысла идти на такой риск.