Вне себя от ярости, Джейкоб попытался его цапнуть, но схватил лишь комок грязи. Джейкоб снова атаковал, жук опять увернулся. Согнувшись в три погибели, Джейкоб противоходом к толпе рывками кинулся за жуком. Ужом протискивался среди ног в шлепанцах, ног в чулках и туфлях без каблуков. Народ негодующе орал.

Жук перескакивал с камня на камень. Поджидая Джейкоба, он выпускал и снова прятал крылышки и приседал на лапках, словно собираясь взлететь.

Джейкоб изготовился к очередному броску, но его сграбастало восьмирукое четырехголовое существо, этакий взбесившийся хасидский Вишну, и потащило к выходу, сыпля на идиш и французском проклятьями, из которых он понял только слово «бехейма» – скотина.

Его вытолкали в кладбищенские ворота, и он вновь очутился на узкой улочке перед Староновой синагогой, словно ходил по кругу, прикованный к огромному скрипучему вороту.

Джейкоб побрел наугад и в каком-то проулке рухнул на крыльцо, дрожа, как мокрый пес.

Жуки обитали на кладбищах. Повсюду жуки.

Создатель питал чрезмерную любовь к жукам.

Ах ты, черт, – камушек-то не положил.

В кармане зажужжало. Джейкоб подпрыгнул.

Эмэмэски: отсеченная голова в разных ракурсах. Телефон Петра Вихса, начальника синагогальной охраны.

Выломанный старый булыжник.

Петр Вихс ответил на чешском, но, услышав Джейкоба, перешел на беглый правильный английский. Условились встретиться перед синагогой в половине шестого – за час до начала службы.

Джейкоб купил колу, в четыре глотка осушил бутылку и потопал к пансиону «Карлова».

Управляющий Гавел покорно рассмотрел снимки отсеченной головы, словно видал в жизни кое-что похуже и даже лично соскребал это с ковра. Он не смог уверенно опознать англичанина, не оплатившего счет, но охотно согласился показать журнал регистраций.

– Кто так делать? – с трагическим надрывом приговаривал Гавел. – Я добрый человек, честный человек, я платить налоги, не жульничать.

В журнале значились британский паспорт, выданный Реджинальду Череду, лондонский адрес и номер кредитной карты.

– Я звонить полиция.

Черед родился 19 апреля 1966 года.

По возрасту подходит для Упыря.

Надеясь раздобыть волоски или чешуйки кожи, Джейкоб спросил, что стало с вещами постояльца.

– Выбросить.

Зараза.

– Можете скопировать мне эти сведения?

Гавел показал на мобильник Джейкоба:

– Фото.

– Вы хотите фото?

Гавел кивнул.

– Со мной?

Гавел поморщился:

– Голова.

– Фото головы?

Гавел кивнул.

– Боюсь, я не вправе.

Гавел захлопнул журнал.

– Да ладно вам. – Джейкоб достал бумажник. – Давайте решим это другим способом.

– Фото, – повторил Гавел.

– Вы серьезно?

Поджав губы, управляющий смотрел мимо Джейкоба.

– Хорошо, скажите электронный адрес.

Получив снимок, Гавел на добрых пятнадцать минут скрылся в подсобке. Джейкоб шлепнул по звонку. Безрезультатно.

Наконец управляющий вернулся. Вручив Джейкобу копию журнальной страницы, он гордо показал чернобелую распечатку снимка. Внизу с десяток слов на чешском, красным маркером.

Помахав кошмарным фото, Гавел прикрепил его рядом с доской для ключей.

– Пожалуйста, не надо, – сказал Джейкоб.

Гавел гордо перевел надпись:

– Вот что быть с теми, кто не платить.

Заказав большой стакан пива, Джейкоб оккупировал кабинку интернет-кафе.

Детектив Мария Бэнд из Майами прислала сообщение с номером своего мобильника.

Джейкоб позвонил.

– Бэнд слушает.

– Джейкоб Лев, лос-анджелесская полиция.

– Ах да. Извините, что сразу не откликнулась. У меня тут завал.

– Понял. Рассказывайте.

Бэнд подняла дело Кейси Клют. Тот же почерк: следы от веревок, перерезанное горло, труп головой на восток.

– Славная деваха, куча друзей, ездила на розовом «шевроле-корветт», занималась организацией вечеринок. Вечно сходилась с какой-то невероятной сволочью, прямо талант у нее. Бывшему любовнику светит от пяти до десяти: хранение с целью сбыта. У бывшего мужа четыре ходки, одна за вооруженный грабеж. Я уж решила, он наш клиент, но тогда он был за границей. Облом. Сидит, как заноза. Слава богу, кто-то взялся. Только не я.

Джейкоб поблагодарил и обещал связаться.

Письмецо от Дивии Дас:

Привет,

Птичка донесла, что вы путешествуете. Надеюсь, все хорошо. Пожалуйста, держите меня в курсе.

Еще раз извините, что мы как-то неладно расстались. Надеюсь, вы понимаете, что я вовсе не хотела вводить вас в заблуждение. Поверьте, будь моя воля, я бы охотно узнала вас получше. Но, как сказал великий философ, не всегда нам достается то, чего хотим[46].

Искренне,

Д.

Джейкоб перечитал письмо, пробиваясь к смыслу.

Кто же ее неволит?

Здравствуйте, Дивия,

Привет из Праги. Накопал кое-что интересное, только не знаю, куда оно приведет. Буду держать вас в курсе.

Что до остального, все нормально. Говорю же, я большой мальчик. С вами приятно работать, я желаю вам всего самого доброго.

И все же не вычеркивайте меня. С девушками я настырный.

Надеюсь на скорую встречу,

Джейкоб.

За разборкой прочей корреспонденции он уговорил второй стакан и подал официантке знак «повторить».

Адресом Реджинальда Череца оказался вокзал Ватерлоо, и после безуспешных изысканий Джейкоб забеспокоился, что имя тоже вымышленное.

Запрос «Реджи Черец» привел на архивную страницу под доменом Оксфордского университета.

В 1986 году за свои рисунки Реджи Черец получил премию Студенческого художественного общества – скромную сумму в двести фунтов, пятую часть сегодняшней награды.

Потом нашлась семилетней давности газетная статья, в которой обсуждалось предложение официально запретить лисью охоту. Автор цитировал некоего Эдвина Череца из городка Клегчёрч: