со снотворным и набрал полный шприц. Затем направился к Варваре.

Гуляра не могла представить, чем еще можно задержать безумца. Она просто что есть силы закричала:

– Нет! Нет! Нет! Нет! Ваня… Ванечка!!! Пожалуйста!!!..

* * *

Компьютер, принесенный Ложкиным, делал свое дело. Но, из-за своей намного меньшей, чем у лэптопа Ивана мощности, крайне медленно. Во всяком случае, намного медленней, чем было надо.

– Пожалуйста, – умолял бессильным шепотом Черешнин, глядя на то, с какой скоростью работает дешифратор Матильды. – Мы не успеем. Осталось всего несколько минут.

Полиции тоже все еще не было – видимо, Кларе и Генриетте, оказалось не так легко убедить прокуратуру, что один из ее высокопоставленных чинов, сошел с ума и убивает женщин и младенцев. Положение было похоже на безвыходное.

– Ок, я понял, – Василий поднялся с корточек, будто выкинутый мощной пружиной финский нож.

– Осторожно, у него оружие, – напомнил Иван.

– Ничего, я тут нашел кое-что, – успокоил Василий, – для эффекта неожиданности самое то. Лучше биты.

* * *

– Ванечка? – удивленно повторил Манин за Гулярой. – Он все-таки здесь, сволочь… Как вам вообще удалось освободиться?

«Почему этот вопрос не пришел мне в голову сразу!» – с досадой отругал самого себя Манин. Если тут она, то, вполне возможно, и ее муж, или еще кто-то. Зря он разбил свой телефон: он сознательно лишил себя возможности следить за тем, что происходит в боксах. А все из-за того, что помнил, как легко было выследить по телефону виновных в убийстве Красовского. Но, при этом, они все равно его как-то нашли!

Манин проверил «полицейскую волну» – не сбилась ли вдруг рация (нет, все было нормально).

Значит, Гуляра тут все-таки одна? Или нет? С этим надо разобраться!

Прокурор положил шприц со снотворным обратно на стол и с пистолетом руке направился в коридор, из которого она пришла. Там же была и его мать, в конце концов. Лучше проверить, все ли в порядке.

Осторожно двигаясь в сторону коридора, Манин не заметил, как с другой стороны комнаты, за его спиной, открылась дверь, ведущая в остальной технический корпус.

В дверном проеме полыхнули рыжие кудри Ложкина. Увидев их, Гуляра чуть не выдала себя, с трудом удержавшись от крика ликования.

Васька прошел тем же маршрутом, которым когда-то от него убегал Бойко – через боковой вход в техздание и площадку с невостребованным прахом.

Сжимая в руках большущую керамическую вазу с никому не понадобившимися останками, Ложкин на кончиках кроссовок сделал несколько бесшумных шагов по направлению к Манину, держащему на прицеле дверь в коридор.

Василий занес над его головой урну, в ней было килограммов шесть, не меньше – такого удара не должна была выдержать даже самая сумасшедшая голова.

Но тут под подошвой ложкинского кроссовка хрустнула отломанная головка ампулы со снотворным.

Этого «предупреждения» хватило, чтобы Манин, обернувшись, избежал прямого удара. Урна лишь вскользь задела его по правому уху и плечу, заставив выронить оружие на пол.

Между Ложкиным и Маниным повисло облако неизвестно чьего праха, словно джин из лампы вылетевшего из разбитой вдребезги погребальной вазы.

Оба закашлялись, зажимая руками носы и рты, с отвращением отплевываясь от попавшего им внутрь покойника.

– Ты еще кто такой?!! – наконец, спросил крайне удивленный появлением Василия Манин.

– Чемпион района по кикбоксингу! – пафосно представился Ложкин и принял боевую позу. – Приятно познакомиться.

По идее удар ногой в челюсть должен был отправить прокурора в нокаут. Но Манин, сделав движение корпусом вперед, принял его на плечо и шею, и совершил неожиданный для его толстомясой комплекции контрвыпад. В результате Ложкин оказался на полу, сильно приложившись об него спиной.

– К вашим услугам, – усмехнулся Алексей, – призер области по самбо.

Манин попытался тут же добить Ложкина на полу, но тот увернулся и сумел, откатившись, встать на ноги.

Началась схватка.

Ложкин в своих силах был уверен. По крайней мере, теперь он сражался с противником вооруженным так же, как и он – голыми руками и ногами. Однако спустя минуту боя, как ни удивительно, ни одного удара по Манину ему нанести не удалось. С виду высокорослый увалень оказался довольно подвижным и ловким бойцом. Тем более он уже больше года не позволял себе прикасаться к чему либо, что вредит здоровью, и много времени проводил в спортзале.

Но, наконец, более молодой и быстрый Ложкин все же нанес удар, который заставил Манина «поплыть».

Развивая успех, Васька кинулся вперед, нанося все новые и новые удары по прокурорскому лицу и корпусу.

Гуляра не просто являлась свидетельницей происходящего кошмара. Пистолет упал совсем недалеко: если изловчиться, возможно, его получилось бы достать носком ноги и подтянуть к себе. Гуляра попробовала это сделать.

Ложкин все увереннее теснил Манина, гоняя его по всем углам, нанося точные и сильные удары в его брюхатый живот, по его голове и ребрам. Алексей бросил все попытки контратаковать, было уже не до этого – речь уже шла о том, чтобы хотя бы просто устоять на ногах. Все шло к тому, что скоро он должен был запросить пощады или просто перестать оказывать сопротивление.

Так и случилось.

– Хватит! – закричал измочаленный Манин, опустившись на колено и подняв вверх руку. – Пожалуйста, хватит!

– Так – то, самбист! – отреагировал довольный Василий.

Манину, как это уже бывало не раз до этого, помогли Голоса. Сквозь состояние «грогги» к нему пробился густой внушительный тембр того, чьи приказы он исполнял все последнее время. То, что он предложил, было действительно прекрасным выходом.

Гуляра, которой почти получилось подтянуть к себе «Глок», видя, что Васька одерживает победу, оставила попытки поднять пистолет.

И через мгновение горько об этом пожалела.

– Что за?.. – услышала она недоуменный возглас Ложкина и последовавший за ним дикий смех Манина.

Из бедра Василия торчал шприц. Тот самый, который Манин наполнил для Варвары.

Якобы сдаваясь, он заманил противника к столу, на котором лежал заряженный снотворным шприц, и вдул ему в ногу дозу, которой до этого хватило на двух взрослых женщин.

С грохотом Ложкин рухнут на пол крематория, и остался лежать на нем ничком, без движения.

Прокурор повернулся к Гуляре.

Из его разбитого носа и рта капала кровь, торчало вбок распухшее от удара урной малинового цвета ухо. Но взгляд его при этом был безумен и весел: казалось, он пребывает в прекрасном настроении.

«Пистолет!» – вспомнила Гуляра о почти уже поднятом оружии.

В отчаянной попытке, не имея права на ошибку, ибо Манин видел, что она делает, и второго шанса ей ни за что бы не предоставил, Гуляре удалось поднять «Глок».

Сумасшедший уже летел на