Уверена, смотрели на нас и говорили о нас.

В этот самый момент мне сильно, до жути захотелось, чтобы в природе были, существовали те самые «мы».

Мы с ним.

— Да, — сказала ему. — Да, я слушаю вас, милорд!

— Мне надо уехать, Агата, — вот что он мне заявил, и это прозвучало словно гром среди ясного неба.

— Ах вот как! — выдохнула я, чувствуя, как меня захлестывает волна отчаяния. Такая сильная, что я едва устояла на ногах.

Как же так, ну почему же он уезжает?.. Куда, затем? Как долго его не будет?! О, неужели я его больше не увижу, и все закончится здесь и сейчас?

Вернее, мое везение очень скоро подойдет к концу, Брайн выставит меня с отбора, и я… Я буду свободна, но останусь одна, потому что Джеймса в этот момент не будет со мной рядом!

Это было странное чувство.

Вернее, впервые за все время нашего знакомства я так остро и сильно ощутила нашу связь. Именно здесь, стоя под сенью Кафедрального Собора.

Скорее всего, эта самая связь возникла в тот момент, когда мы встретились на рынке и Джеймс благородно предложил довезти меня до дворца. Говорил нам с близнецами о том, что Братства Голодных не существует, хотя сейчас оно поджидало меня в дальней исповедальне восточного нефа.

На это я стащила часы и тем самым привлекла к себе внимание.

Затем были балы, охота, наши танцы, наши разговоры, партия в шахматы, покушение, театр…. Наш поцелуй, в конце-то концов!

А теперь он уезжает!..

— Мне очень жаль! — выдавила я из себя, потому что Джеймс стоял и смотрел на меня. Неотрывно, словно искал на моем лице ответ на свой незаданный вопрос. — Ну что же, я желаю вам…

Не договорила, потому что внезапно он улыбнулся, словно в который раз разглядел нужный ему ответ.

— Я вернусь, — произнес он. — Не переживайте так, Агата! Думаю, уже завтра во второй половине дня мы снова встретимся. Быстрее у меня, к сожалению, не получится.

— Но это же… Это отличные новости! — выдохнула я, и сердце забилось, заколотилось с удвоенной силой.

Потому что это и в самом деле были отличные новости.

— Я рад, что вас это так воодушевило, — отозвался Джеймс. — Но перед тем, как я вас покину, у меня все же будет к вам небольшая просьба.

— Какая именно?

— Постарайтесь не стать королевой Арондела до моего приезда, — вот что он мне сказал.

На это я, с трудом подавав смешок, пообещала, что приложу к этому максимум усилий.

Неожиданно Джеймс протянул руку и притронулся к моему подбородку. Прикосновение было легким, мимолетным, но мое тело ответило на него странной дрожью.

Впрочем, он уже отнял руку, после чего, попрощавшись, ушел. А я осталась, глядя ему вслед. Внезапно почувствовала тяжелый взгляд и повернула голову.

Оказалось, Брайн Стенвей стоял неподалеку и смотрел на меня.

Не отрываясь.

Но я отвела глаза, а затем вспомнила, что у меня все еще оставалось одно незавершенное дело — да-да, та самая встреча с Жилем деСолем!

Впрочем, в поднявшейся суматохе — потому что было громогласно объявлено, что сейчас мы все дружно возвращаемся во дворец, — мне не составило труда отыскать приставленных ко мне Джеймсом стражей и сообщить им, что я хочу немного задержаться.

Именно так!

Обещаю, скоро мы поедем, но, возможно, не со всеми, потому что мне жизненно необходимо побыть одной и помолиться в тишине. И да, мне не хватило ни службы, ни длительной беседы с архиепископом, поэтому я сейчас пойду туда…

Отыскала взглядом пустой восточный неф. Вот туда!

Там я как следует помолюсь, а потом хорошенько исповедуюсь, и если они не станут мне мешать, то, быть может, мы успеем присоединиться к остальным. А если не успеем и все к этому времени уедут — ну что же, туда им и дорога…

Вернее, тогда дорогу до дворца мы проделаем сами.

Стражи попытались возразить, но мне обязательно нужно было переговорить с Жилем, поэтому я не стала никого слушать. Предупредила леди Виторину и подруг, что немного задержусь, после чего отправилась в восточный неф, сопровождаемая двумя недовольными магами.

Ненадолго застыла перед иконой с изображением Святой Истонии, державшей в руках Сердце Арондела. Разглядывала Ее кроткие, но в то же время уверенные черты и думала о том, что понятия не имею, где в этой истории заканчивается правда и начинается вымысел.

Наконец, очнувшись, поспешила в нужную исповедальню, заявив магам, чтобы они не вздумали мне мешать открыть свое сердце и очиститься от греховных помыслов, сколько бы времени это у меня ни заняло.

Вошла, уселась, сложив руки на коленях, порадовавшись тому, что по другую сторону затянутого шторой окошка кто-то был. А еще — что не вижу его лица.

Меньше знаешь — лучше спишь, — один из постулатов Братства Голодных.

— С чем же ты ко мне пришла, дитя мое? — раздался хриплый, чуть насмешливый мужской голос, и у меня не осталось никаких сомнений в том, что наша встреча с Жилем все же состоялась.

Человек за шторой был молод и нисколько не благочестив.

— С равноценным обменом, святой отец! — усмехнувшись, заявила ему. — Уверена, вам что-то от меня нужно, да и я бы не отказалась от ответной услуги.

— О какой же услуге ты просишь, дитя мое? — продолжил Жиль, пародируя голос архиепископа Плесби. И, надо признать, выходило у него недурно.

Впрочем, сейчас мне было совсем не до забав.

— В меня стреляли, — сказала ему спокойно, — в день королевской охоты, и ваши люди спасли мне жизнь. Я хочу знать имя убийцы.

Жиль задумался — за шторкой раздавалось лишь его уверенное дыхание.

— Мы к этому не причастны, — наконец, заявил он, — и твое спасение не наших рук дело. Но то, что тебя хотели отравить, я знаю и даже могу назвать имя. Будем считать, что это небольшой подарок с моей стороны.

— Значит, меня хотели отравить? — пробормотала я, подумав, что это довольно-таки неожиданный поворот. — Этого еще не хватало!

Слова Жиля добавили мне вопросов, причем они были не только об отравлении. Выходило, ту стрелу в лесу от меня отвело вовсе не Братство. Тогда кто же?!

— Хорошо, — сказала ему, кусая губы. — Подарки я люблю, кто же их не любит?! Поэтому приму и этот. Так кто хотел меня отравить? Да и как?

По словам Жиля выходило, что пытались подкупить поваренка, сунув ему порошок, чтобы тот подсыпал в мою еду. Позже они нашли этих двоих и хорошенько расспросили, так что больше меня они не потревожат. К тому же те обо всем рассказали.

Оказалось, им заплатила некая леди Берналь.

— Ах вот как! — отозвалась я, подумав, что нисколько этому не удивлена.