ли он свой ход против Жэнь на этой охоте? С точки зрения места вполне уместно. Присутствуют все важные лица из двора Западных земель, за исключением Сыкоу Хая, у которого возникла правильная мысль пропустить эту мерзкую затею. За нами следуют по меньшей мере пятьдесят слуг, неся ящики и шесты, чтобы нести любую поваленную дичь, а две шеренги солдат с эмблемой Синь Гуна окружают нас. Просто чудо, что в подлеске осталась хоть какая-то добыча.

Если только мы сами не станем добычей.

Что-то не сходится. Синь Гун слишком спокоен. Это не поведение человека на охоте.

Это поведение того, кто уже победил.

Но как? Он не участвовал в Битве у Отвесной Скалы и не вел переговоров о союзе с Югом. Он не может восстановить власть над своими землями, не имея возможности похвастаться собственными победами. Я стреляю мимо, и Сыкоу Дунь ликует. Попробуй еще раз, говорит Жэнь одними губами. Прежде чем я успеваю это сделать, Синь Гун начинает говорить.

– Жэнь, почему бы тебе не попытать счастья? – Он протягивает ей свой позолоченный лук.

Это нелюбимое оружие Жэнь, но никто не смог бы сделать об этом вывод по той легкости, с которой она принимает стрелу и насаживает ее. Листья на деревьях тихо колышутся, когда она осматривает их.

Она замечает оленя одновременно с Сыкоу Дунем. Их стрелы летят в унисон, вонзаясь в кусты.

По сигналу Синь Гуна вся наша группа выдвигается. За кустами мы находим оленя на боку, из его шеи торчит стрела Жэнь.

Жэнь спешивается и подходит. Она выдергивает стрелу. Слуга подает ей льняную салфетку, и она начисто вытирает древко, прежде чем вручить его своему дяде.

– В знак нашей благодарности за гостеприимство, которое вы нам до сих пор оказывали, и за то, что придали нам сил, когда мы больше всего в этом нуждались.

Синь Гун машет рукой.

– Да ладно. Мы ведь семья, не так ли?

– Так и есть.

– Тогда ты должна понимать, что, вкладывая в тебя, я также вкладываю во весь род Синь.

Пока Синь Гун говорит, Сыкоу Дунь спешивается. Крепкий воин подходит и встает перед Жэнь, нависая как бык.

Я напоминаю себе, что Жэнь старше. Для нее Сыкоу Дунь – просто мальчик. Но разница в возрасте не удерживает Синь Гуна от того, что он говорит дальше.

– Сын, ты принимаешь этого оленя в качестве приданого?

– Да.

– Тогда от имени рода Синь я рад объявить об этой помолвке. Вина!

Глухой стук. Слуги ставят ящики и достают керамические кувшины с вином. Один горшочек передают мне; он лопается в моей руке, когда Синь Гун продолжает:

– Я думал, что не найду никого, достойного моего сына, прежде чем мне исполнится сорок. – Он поднимает бокал с вином, а Сыкоу Дунь забирает стрелу Жэнь. – Но ты, Жэнь, доказала, что я ошибался. Это честь и подарк для меня – провести вашу свадьбу завтра.

22. Первая кровь

Свадьба. Завтра.

Мне следовало это предвидеть. И мне бы это удалось, если бы я была самой собой и не занята тем, что притворяюсь Лотос и мечтаю о Вороне. Вместо этого я так же ошеломлена, как и все остальные. Привязать Жэнь к своему сыну и помазать себя тестем – безупречный план, и он так до боли очевиден в ретроспективе.

Всю обратную дорогу до лагеря мы едем в молчании.

* * *

В комнате Жэнь над ней кружится Облако.

– Ты не примешь эту помолвку.

Жэнь расстегивает свои доспехи и вешает их на комод.

– Это мне решать.

– Здесь нечего решать.

– И тут не о чем спорить. – Чем спокойнее голос Жэнь, тем краснее лицо Облако. – Когда я попросила Синь Гуна о помощи в Битве у Отвесной Скалы, я согласилась на будущее условие по его выбору.

– Как ты могла? – Облако сжимает древко своей глефы.

Жэнь подходит к окну, ее взгляд суров.

– Нам нужна была надлежащая армия, – говорит она. – Цилинь – причина того, что мы так долго продержались без нее.

– Она причина, по которой Лотос…

Облако замолкает, ее лицо искажено.

– Павлин делала то, что должна, – быстро предлагаю я, заметая следы Облако.

– Ты права, Лотос, – говорит Жэнь. И обращается к Облако: – Цилинь рисковала своей жизнью и репутацией, чтобы обмануть Миазму. Она заключила союз с Южными землями, даже когда нам нечего было предложить. Самое меньшее, что я могла сделать, это показать Цикаде, что мы сможем выдержать нагрузку.

– Но…

– Довольно. – Облако замолкает. Я никогда не слышала, чтобы Жэнь так выходила из себя. – Мы находимся в лучшем положении, чтобы сокрушить Миазму, чем когда-либо прежде. Наши имена известны в царстве. Наши войска обучены. Моя свадьба – небольшая плата за эти достижения.

– Мы не сохраним эти завоевания, – рычит Облако. – Нет, если мы будем находиться всецело в руках у Синь Гуна.

– Он не предаст невестку.

– Он предал твою…

Я наступаю ногой на ступню Облако. Я знаю, что она собиралась сказать. Он предал твою мать. Свою сестру. Если она хочет переубедить Жэнь одним только убеждением, что ж, пожалуйста.

У меня своя тактика.

Твои планы, думает Росинка, когда мы покидаем дом Жэнь. Я полагаю, этот брак ставит их под сомнение?

Так ли это? Свадьба назначена на празднование дня рождения Синь Гуна. Это не изменилось. Что касается того, как может быть воспринят переворот, я уже разорвала связь Жэнь с ним, попросив каждого участника записать свои имена и доверив вещественную запись Сыкоу Хаю. Восстание, если его обнаружат, свяжут с ним, а не с Жэнь.

Но так это выглядело до помолвки. Теперь я пересматриваю сцену: Жэнь, одетая в свадебное красное платье. Наши солдаты врываются внутрь, убивая Синь Гуна и Сыкоу Дуня. Их красная кровь проливается на красное платье Жэнь, судьбы навсегда переплелись. Историки напишут, что она захватила контроль над Западными землями, чтобы разорвать помолвку. Они не будут описывать это приобретение как стратегический шаг, необходимый для похода на север и восстановления власти Синь Бао. Они напишут, что действия Жэнь – это реакция на предложение мужчины. Святые небеса, они могут даже сказать, что она исполнила пророчество.

Солнце начинает садиться, окрашивая баньяновые деревья вокруг меня в бронзовый цвет. Я срываю багряный инжир и катаю его на ладони.

Непременно прольется кровь. Это неизбежно. Но что касается того, кто кого втянет… хроника событий повернулась бы в нашу пользу, если бы Синь Гун атаковал первым. Тогда мы не выглядим агрессорами. Какое насилие ни последует за этим, оно вызвано