Другого у него не было. Да и это неизвестно по какой причине сохранилось. От него раритетом больше веяло, нежели огнестрельным оружием. Но оно стреляло, и это было теперь главным достоинством. Годилось для одного выстрела. Второго выстрела или не понадобится, или не позволят ему произвести…

Потом начал искать, чем прикрыть приклад ружья, тот выпирал. Придумал – с книжкой сядет. Лампу пристроил так, чтобы свет на стул, гостю в глаза падал. Пусть слепит. А самому в тени оставаться. Из книжек лучших, как ни лазил, не нашёл ничего, кроме толстого «Справочника практического врача» за пятьдесят пятый год и ещё толще – «Кулинарии», тоже почти тридцатилетней давности. Вспомнил свою заботливую хлопотушку Фаню, чуть слёзы на глаза не навернулись, выбрал «Кулинарию», начал пристраивать её к креслу, не получалось – тяжела. С таким объёмистым томом в одной руке другой ружья не только не вскинуть быстро, но и не поднять, чтобы выстрелить, если придётся. В сердцах книжку выбросил. Задумался, раздосадованный, в кресле пригрелся и заснул.

Так всю ночь с открытой настежь дверью и проспал беспечно. Даже сна не приснилось, словно младенец. Открыл глаза оттого, что лучик солнца, пробравшись в окошко, совсем уж разыгрался на его лице. Нос защекотало, он чихнул и вздрогнул. Кошку разбудил, свернувшуюся у него на коленях. С полгода как приблудилась у него, так без имени и жила. Мыкалась, видно, без него, пока он у Виолетты Карловны прятался, прохлаждался. А пришёл, голодная, у хозяина на коленях успокоилась. Он поднялся её кормить, споткнулся о толстый том «Кулинарии» на полу, увидел напротив стул, обернулся на ружьё и только сейчас, всё вспомнив, по-настоящему перепугался. Сколько времени-то? Встреча назначена на ранний час!

Часы показывали восемь утра. У него ещё было время. Совсем немного, но было. Арон остановил взгляд на книжке, валявшейся на полу. Поморщился. Схватил полотенце, попавшееся под руку. Откуда оно здесь? Что он с ним делал? Перевязал голову под самый подбородок с затылка. Больше ничего не придумал. Пусть гадает, будто у него зуб болит! А хвоста полотенца хватило, чтобы сверху прикрыть приклад ружья. Нелепо? Смешно? Лучше смешно, чем потом жалеть. Внимание гостя на первых порах отвлечёт эта чудаковатая повязка. А первые минуты для встречи незнакомых людей самые ответственные. Он, старый Арон, в этом не сомневался.

И затих в кресле, успокоился после всех приготовлений и маленьких хитростей. Больше времени не оставалось. Будь, что будет!

Гость не опоздал. Заскрипели под ногами доски иссохшего старого пола, подняла голову кошка у Арона на коленях, снова взобраться успела, соскучилась по хозяину.

– Здравствуйте! – вошёл в комнату гость. – Извините, что я так… Не пугайтесь.

Он коснулся своей головы, на которой до самого рта прятала лицо чёрная шапочка с дырами для глаз. Арона, перепугавшегося поначалу, удивил дорогой чёрный костюм на незнакомце. В элегантности тому нельзя было отказать.

– Присаживайтесь, – ничего другого не нашёл вымолвить Арон Соломонович, придя в себя и позабыв про всё.

– Ружьё-то не понадобится. – Не садясь, незнакомец зашёл за спину Мизонбаха, выхватил из-под кресла одностволку, полюбовался, переломил, вынул патрон и аккуратно убрал всё на кровать.

– Древнее у вас оружие. – Он оглядел комнату, сел на стул, закинул ногу на ногу. – Но красивое. И мебель под стать. Царских времён?

– Жены приданое. Фаня у меня, знаете ли…

– Из дворян?

– Что вы! Наши, советские времена…

– Да…

– Вы читали?…

– Слышал.

– Уж и не верится, что всё это было…

– А мы с вами видимся впервые.

– Да, да, впервые… Ваш коллега… э-э-э… Который передал мне…

– Он болен. Мне, так сказать, поручено…

– А у нас ведь горе. – Арон Соломонович опередил, уловив замешательство гостя. – Лёвик наш от нас ушёл…

– Лёвик?

– Да, да, – закивал головой старый Арон.

– Жучок?

– Мой племянник.

– Как? А мы ждём – не дождёмся! По договорённости все сроки прошли. Что произошло? Под машину угодил?

– Убили.

– Как!

– Кошмарное убийство, – покачал головой Арон Соломонович. – А разве в газетах не читали?

– Что? Какие газеты?

– Да-да, вы правы. Какие газеты… Схоронил я Лёвика. Льва Гольдбермана! И кто бы слезу уронил на кладбище! Никого. Один я. Старый немощный еврей.

– Примите мои соболезнования.

– Благодарю вас.

– Но что же случилось? Кто?

– Я вам сейчас всё расскажу. Всё, что знаю. Но кто мне расскажет всю правду? Я был в экспертизе. Что вы? Им не до меня. Им не до наших бед! У них нет своих детей! Чёрствый народ! Простите меня, какой там грубый, невежественный, бессердечный персонал! Они врачи? Скажите мне? Вот вы, вы знаете. Скажите мне, разве так можно?

– Кто его убил?

Арон Соломонович выговорился, выпалил всё, что в нём накопилось за время, прошедшее со смерти Лёвика, потом поднял глаза на гостя, не понимая его.

– Вы меня спрашиваете?

– Извините.

– Насчёт ваших вещей… ценностей… не беспокойтесь, – вспомнил Арон. – Всё в целости и сохранности. Только желающих приобрести не оказалось. Слишком дорогие предметы. Но Лёвик успел мне всё передать. Принёс сам. До того… как они его убили.

Арон Соломонович сунулся в кресло под собой, извлёк свёрток, развернул, протянул гостю величественный нательный крест на золотой цепи.

– Всё тут. Он успел.

– Как же случилось? – незнакомец принял крест, не разглядывая, завернул, сунул свёрток во внутренний карман костюма.

– Как случилось? – повторил гость нетерпеливо.

– Кто же мне это расскажет? – Арон горько вздохнул. – Лёвика нет. Жил он один, вы знаете. А следователю не до нас. Я ведь, оказывается, даже не родственник Лёвику. Это ж надо подумать! Я, родной дядя!

– Что вам известно? – перебил незнакомец.

– Что мне может быть известно…

– Ну как же? Вы там были. Хоронили. Что народ говорил?

– Вы думаете, народ знает больше, чем старый Арон?

– И всё же?

И мудрый Арон поведал гостю всё, что слышал, видел и о чём догадывался.

– Одно, согласитесь со мной, ясно, как белый день, – тяжко вздохнул он, завершая свою историю, – убийцы хорошо знали, где жил племянник, знали про эту драгоценность, которую вы нам доверили с Лёвиком. И следили за ним. Он мне рассказывал.

– Следили?

– Да. Когда Лёвик должен был показать этот предмет, – Арон кивнул на внутренний карман и даже пальчиком ткнул для пущей верности в костюм гостя, – этот предмет, кхе, кхе! Показать покупателю… он в магазин забежал. Так, по глупости. За табаком. Бог надоумил. Рыжий от него-то и шарахнулся.

– Рыжий?

– С коронкой на зубах.

– Фикса?

– Из жёлтого металла. Лёвик так перепугался, что позабыл, куда спешил. Бежать бросился.

– Значит, следили за ним?

– Лёвик боялся спать. А я, старый дурень, ему таблетки посоветовал. От