Мы столкнулись с марионетками Вэйци Чжэньлун и, вероятно, их появление как-то связано с использованием третьей запретной техники Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти. Если это действительно так, то нельзя предсказать, кто еще может выйти оттуда. Все вы должны как можно быстрее покинуть это место. Не нужно дожидаться здесь смерти, сейчас куда важнее сохранить ваши жизни.

Сделав паузу, он обратился к Цзян Си:

— Глава Цзян, пожалуйста, уведите всех на Остров Линьлин. Под защитой магического барьера Сюаньу[234.2] какое-то время вы сможете противостоять Хуа Биньаню. К тому же так адепты вашего ордена целителей смогут помочь людям, пораженным личинками сердечного червя, быстрее исцелиться.

— А что насчет тебя? — спросил Цзян Си.

— Учитель остался на горе. После того как вы покинете это место, я вернусь, чтобы помочь ему. Разобравшись с этим делом, мы снова встретимся в вашем ордене.

Цзян Си надолго замолчал. Наконец, он сложил руки в вежливом приветствии и, уважительно поклонившись Мо Жаню, сказал:

— Милостивый государь, жду нашей встречи в Гуюэе. Засим откланяюсь.

Когда раненые, искалеченные и уставшие люди во главе с Цзян Си приготовились покинуть это гиблое место, Мо Жань вдруг снова окликнул главу целителей Гуюэе:

— Глава Цзян!

— Что-то еще, образцовый наставник Мо?

— Барышня Е…

— Я понимаю. Этот Цзян никому не позволит снова причинить ей вред.

Только после того как он услышал это обещание, у Мо Жаня от сердца отлегло. Цзян Си и остальные заклинатели ушли довольно далеко, а люди Пика Сышэн еще даже не тронулись в путь. Сюэ Чжэнъюн долго топтался на месте, прежде чем, наконец, решился и сам подошел к Мо Жаню. Насупив брови, он хрипло произнес:

— Жань-эр, все-таки, что это было?

Мо Жань посмотрел на дядю, затем перевел взгляд на своего младшего двоюродного брата. Хотя его сердце сжалось от печали и боли, он все же нашел в себе силы натянуто улыбнуться и ответить:

— Это длинная история, в двух словах и не расскажешь. Дядя, забери Сюэ Мэна и идите вперед. После того, как я закончу здесь все дела, обязательно расскажу вам всю историю.

Однако огонь тревоги буквально сжигал сердце Сюэ Мэна изнутри, поэтому он категорически не желал ждать так долго.

— Нет, я хочу знать, — сказал он, — как так вышло, что ты человек из Духовной школы Жуфэн? Ты же вырос на Пике Сышэн, ты… ты…

Пока он много раз повторял это «ты», его глаза покраснели. Наконец, с большим трудом ему удалось выдавить лишь один короткий вопрос:

— Ты ведь мой старший брат, правда?

Мо Жань пристально посмотрел на него.

Сюэ Мэн дрожал. Хотя он изо всех сил старался сдерживать себя, но его все равно била нервная дрожь.

Такой растерянный и несчастный, он сейчас выглядел настолько жалко, что у Мо Жаня желчь поднялась к горлу. Неожиданно для себя он не смог подобрать правильных слов и, в конце концов, просто шагнул вперед и ободряюще хлопнул Сюэ Мэна по плечу:

— Когда я только пришел на Пик Сышэн, ты знать меня не хотел, — с горьким смехом сказал Мо Жань, не осмеливаясь снова заглянуть в широко открытые полные слез глаза Сюэ Мэна.

Эти глаза были слишком чистыми и слишком пылкими.

А он был таким грязным.

Он боялся.

Сюэ Мэн очень долго молчал, прежде чем снова открыл рот и хрипло спросил:

— Дай мне правдивый ответ, ладно?

Сюэ Мэн крепко сжал рукоять Лунчэна, в которую был инкрустирован духовный камень, что когда-то добыл для него Мо Жань.

Сейчас он цеплялся за этот меч, как утопающий за спасительную соломинку.

За одну короткую ночь он своими глазами увидел, как Наньгун Сы бросился в кровавый пруд, принеся себя в жертву духу дракона, как Ши Мэй лишился глаз и пропал без вести, и как Мо Жань пролил свою кровь на затворную печать, чтобы отпереть врата, которые могут открыть только люди из рода Наньгун.

Сюэ Мэн задыхался, чувствуя лишь, что еще немного, и он просто утонет.

Сердце Мо Жаня не выдержало его мучений:

— Хорошо. Я дам тебе правдивый ответ.

Крепко сжимая плечо Сюэ Мэна, он и сам не знал, кто из них сейчас дрожит. Впрочем, в данный момент это уже не имело никакого значения. Неотрывно глядя в глаза своему брату, твердо чеканя каждое слово, он сказал:

— Поверь мне, я никогда не был человеком Жуфэн. В этой жизни я не сделал ничего, что могло бы навредить Пику Сышэн. Если это возможно, я хотел бы служить нашему ордену до конца своих дней.

Сюэ Мэн будто язык проглотил. Он пошевелил губами, словно пытаясь сказать что-то еще, но так и не смог. Переполнившие его глаза слезы в этот момент полились неудержимым потоком. Он прихватил зубами нижнюю губу и на несколько мгновений просто застыл на месте, кусая ее, прежде чем его, наконец, прорвало:

— Ши Мэй сказал, что я никогда не понимал его. Но, по правде говоря… я и тебя никогда не понимал… Раньше я был своенравным и слишком часто потворствовал своему дурному характеру, никогда не думал, через что вам двоим пришлось пройти, ничего не понимал и часто просто орал не по делу… но… но… — на какое-то время он замолчал. Слезы текли и текли по его щекам и, собираясь в крупные капли, падали на землю, — но, на самом деле, я всегда очень переживал за вас. Я больше никогда не буду бранить тебя, и Ши Мэем снова помыкать не буду… Я просто хочу, чтобы все было как раньше… если бы все можно было изменить и вернуть как было, — на последних словах он уже рыдал, захлебываясь горькими слезами. — Брат, не лги мне…

Мо Жань больше не мог видеть его таким. Не решаясь взглянуть на него снова, он подтолкнул Сюэ Мэна к Сюэ Чженъюну.

— Будь благоразумен, — его низкий голос был таким же влажным, как цветы под утренней росой. — Слушайся дядю и сейчас уходи вместе с ним. Как только здесь все будет улажено, я сразу же разыщу вас.

Сказав это, Мо Жань тут же развернулся и поспешил вернуться за магический барьер горы Цзяо. Запечатав его, он больше ни разу не оглянулся.

После ожесточенной схватки от некогда величественного Зала Духа Дракона остались лишь застланные дымом горы битого камня, обломки рухнувших колонн, да потрескавшиеся каменные плиты пола.