не важно с кем, лишь бы снова хотел быть с ней. А в его глазах пустота и та самая надежда, но на разлуку.

— Но как работника и моего помощника я тебя не отпускаю. Ты слишком много знаешь, — намекает она. — Да и дела с тобой идут в гору. Мне теперь наплевать на тебя и твою жизнь, но будь добр служить мне верой и правдой. Иначе… Предательства я не потерплю, — угрожает Анна.

Выходит, и громко хлопает дверью. Стекла трясутся так же, как и сердце Сережи. Он понимает, что не дышал все это время. Легкие высохли. Он откидывается в кресло и достает из верхнего ящика стола личный набор. Разочарование накрывает его душу, все надежды рухнули, когда он не нашел в ее глазах и капли сожаления за свой поступок. Он только вещь, и так ею и останется. Мужчина достает из холщового мешочка зеркало в золотой оправе и маленький белый пакетик небытия, то, что придает ему сил жить дальше и не перерезать себе вены, как истеричная шлюха. Сережа скручивает купюру и пропадает в розовой сказке любви, теплоты и заботы, но с глазами, как северный лед.

Анна быстро идет по коридору. Все эти дни она боролась с собой, старалась простить себя за глупость. Сделка, и правда, была очень выгодной и, как истинный предприниматель, она не могла упустить такой шанс. Тогда она еще не понимала, как будет кусать свои локти, как будет больно где-то там глубоко и будет болеть то, что люди называют сердцем. Она сидела всю ночь у себя в кабинете. Представляла Сережу в объятиях другой. Минутных девок она прощала всегда, знала, что не надолго, но Барбара своего не упустит. Вцепится в парня острыми коготками и будет держать. Так и вышло. Одна мысль о том, как стонет ее котенок под этой девкой, заставляет закипать мозг. У Анны хорошая фантазия. Она воспроизводит перед глазами картинки, как Сережа целует Барби, как сжимает от удовольствия простыни и скользит руками по чужому телу. Ей тяжело. Она хочет вернуться в его кабинет, несколько раз срывается, но останавливается у самых дверей. Хочет крикнуть, что именно он предатель, ведь мог не пойти, убежать, устроить скандал. Ведь мог же? Она хочет сама встать перед ним на колени, склонить голову и просить о прощении до жгучих, ядовитых слез и наконец-то сказать, как же сильно она его любит. Но гордость воздвигает стену и не позволяет сделать последний шаг. Теперь Анна не сможет к нему прикоснуться, не сможет любить, потому что с другой. Обида на саму себя душит, не позволяет вздохнуть. Анна останавливается у открытого окна огромного офиса. Вспоминает его слова, тихонько плачет, пока никто не видит. Он теперь не будет с ней, но будет рядом. Она все равно его от себя не отпустит. Он ее навсегда. В этой и в следующей жизни.

Глава 29.

Последующий год Сережа проводит, как во сне. В черно-белом, безэмоциональном, а иногда и пугающем сне. Он погружается в работу. Приводит свой план в исполнение, получает поддержку более влиятельных людей. Влезает в те круги ада, из которых грешных уже не отпускают. Эд долго уговаривает парня, но он упертый и вообще никого не слушает.

Сережа все чаще ночует у Барбары. Она пытается залечить его раны, заполнить черную дыру. У нее это получается с трудом и только на одну ночь. Она, как и Эд, старается вытащить его из тьмы, но с первыми лучами солнца Сережа возвращается обратно. Они теперь родня — тьма и человек.

Наркотики становятся неотъемлемой частью его жизни. Каждый вечер в клубе «Feniks» он забывает себя в объятиях шлюх и белых дорожек дорогущего кокаина. Боль все равно скребется под его кожей, напоминая, как низко он пал. Мужчина не знает, что с этим делать. Эйфория всегда приносит ему облегчение, наркотики помогают забыть прошедшие годы, но потом наступает жгучее разочарование, когда он возвращается к своей реальности.

Эд уже давно махнул рукой на друга. Он только тихонько следит за дозой и количеством выпитого алкоголя, который друг литрами вливает в себя вечерами. Эд подкупает шлюх. Они тайком забирают порошок и передают Эду. Сливают виски, чтобы Сережа не упился насмерть. И долго, долго его ласкают. Стараются ласками унять его боль.

В последнее время Брюс твердит о проблемах с наркотрафиком. Но Сережа, поглощенный уже другими схемами, отмахивается и посылает личных боевиков, чтобы уладить проблемы. Через несколько дней после этого на него совершают первое покушение. Эд тогда успевает подъехать вовремя со своими бойцами и вытаскивает Сережу из изрешеченной, как дуршлаг, машины. В той перестрелке погибло много народа. Эд был серьезно ранен, что и заставляет мужчину прийти в себя, остепениться и начать разбираться с проблемами. Второе покушение происходит через неделю. Ему пытаются вколоть смертельную дозу героина, что не привлекло бы к себе особого внимания, так как все знают о пристрастиях Сережи. Тогда охрана реагирует первой и обезвреживает наемника. В тот ужасный день мужчина первый раз сам проливает чужую кровь. Упивается ее запахом и начинает мстить.

Следующие полгода Эдуард забывает про сон. Он всегда рядом с другом. Ведь только ему и доверяет мужчина. Ест с его рук, с ним встает, с ним и ложится. Имеет свою личную, разумную и верную тень. Вот тогда у Эда и появляется кличка «пес». Он прикрывает Серёжин тыл, пока тот ведет переговоры, стоит рядом, когда он организует новую поставку, молится Богу, когда друг делит территорию и сталкивается в лоб с наемниками. Темнота на дне Сережиных зрачков поглощает и его. Эда это очень пугает.

Барбара же давно не справляется с сексуальной жадностью мужчины. Он не может насладиться любовью и погружается в ночь, как в последний раз. Пьет чувства до дна, наполняется до краев, а утром, опьяненный этой страстью, уходит в свою тьму. И ему снова мало.

Третье покушение происходит неожиданно. Казалось, что уже все было решено, и Эд начинает дышать спокойно и не вздрагивает, хватаясь каждый раз за оружие. Машина Сережи взрывается у самого его офиса за минуту до того, как он садится вовнутрь. Его откидывает взрывной волной, но погибает водитель. Соболезнование его семье Серега высказывает цветами и шестью нулями в чеке. Надеется так загладить вину.

— Ты что тут делаешь, — рычит Сережа, когда видит сидящую на его столе Анну.

Они не виделись больше полугода, а дела вели через Брюса и Эда, ну, как дети.