Джеймс застыл на месте, разглядывая мертвый цветок, который убийца взял в руки и отбросил в сторону. Джеймс проследил за полетом веток и пожелтевших листьев с круглым и необычным цветком, который раньше был красочнее, чем выглядел сейчас. Портер издал противный звук, который сопутствовал рвоте, а Джеймс уловил знакомое зловоние, которое распространилось в воздухе после полета погибшего от жажды растения.

«Так вот что воняло! Тогда кто принес эту штуку сюда? Оливия? Точно нет! Дети? Зачем им это? Или же… – Джеймс посмотрел на сундук, который как обычно стоял на своем месте, куда его и поставили. – Или он поставил себя сам?»

Джеймс, уже позабывший про Портера, вернулся к топору и поднял его с пола.

– Э-э-эй, эй, ты чего? Я же говорю тебе, это не я!

Джеймс остановился прямо рядом с Портером, но смотрел совсем не на него, а на то, что скорее всего было живым. Ему было откровенно все равно, но сейчас Кастер чувствовал – Оливия и Моника были правы, нужно уничтожить эту штуку и убрать от дома как можно дальше. Джеймс даже не заметил, как Портер взял со стеллажа металлическую сливную трубу, которую Кастеры купили уже давным-давно, намереваясь сделать ремонт в ванной комнате их спальни, но судьба преподносит свои сюрпризы.

Джеймс уже занес топор над головой, как в его колено словно впилась разрывная пуля. Ногу захлестнула рвущая боль. Мужчина отпустил топор, и тот ударил ему в спину и улетел на пол. Джеймс сжал челюсти и потянулся к колену, но успел лишь увидеть, как новая порция металла уже летит ему в ногу. Новый удар, затем Джеймс, схватившись за колено, свалился на пол, извергая из себя голос агонии. Новые удары продолжали сыпаться на Джеймса, только теперь радиус их действия расширился на все тело. Терпя побои, Кастер всеми силами закрывал лицо и пах, чтобы не позволить Портеру надолго вывести себя из строя. После рвущей боли в плече град ударов прекратился. Джеймс слегка приоткрыл мокрые от слез боли глаза и увидел, что Портер сидел на коленях и пытался подняться. Только сейчас хозяин дома уловил знакомый гнилостный запах. После стольких ударов и кислотного жжения в руках он и не сомневался, что многие гнойники на его теле лопнули.

Джеймс немного повернул голову и ощутил сильнейшее головокружение, но ему удалось проследить за Портером. Уильям поднялся на ноги, сменив старую металлическую трубу на топор, который отлично заменял еще и трость. Кастер хотел взреветь от бушующего жжения в колене, но он всячески старался сохранять спокойствие, чтобы вновь выбрать удачный момент и броситься на свою жертву. Сейчас они в одинаковом положении, у каждого в небоеспособном состоянии по одной ноге, а значит, шансы были почти на равных, не считая того, что у противника есть рубящее оружие.

– Ты больной на голову ублюдок! – Портер уже поднялся на ноги. – Я не убивал твою дочь, слышишь? Я не убивал! – Уильям выкрикнул последние слова и ударил Джеймса в бедро тупой стороной топора.

Джеймс лишь вскрикнул от боли, но вскоре затих, продолжая наблюдать за Портером, а тот, в свою очередь, вытер рот от крови ладонью и продолжил:

– Что она в тебе нашла? Ты же самый обычный отброс. Я, – Портер указывал на себя пальцем, – я бы сделал ее счастливой. Ты, наверное, не знаешь, но мы знатно потрахались недавно!

«Давай, урод! Злись, главное, потеряй бдительность», – подумал Джеймс, продолжая наблюдать и слушать того, кого он считал убийцей.

– Ее бедра, ух… до сих пор не забуду. Не бойся, я позабочусь о твоем сынишке. Он станет моим! Понял?! – взревел Портер. – Ты забрал у меня ребенка, ты довел Оливию до самоубийства…

– Она жива… Что ты несешь? – Джеймс, услышав слово «самоубийство», не смог понять – он его так дразнит? Или это правда?

– Тупой мудак, твоя жена уже пару часов мертва, а ты еще и меня пытаешься убить? Мразь! – Портер вновь ударил Джеймса тупой стороной топора. – Но ничего, сука, я заберу у тебя все и твою жалкую жизнь тоже.

Джеймс не хотел верить в слова Уильяма, они запросто могли быть лживыми, издевательскими, но ему теперь не давали покоя слова доктора Гейн: «Суицидальные наклонности». Его мир померк в одночасье, что-то внутри покрылось коркой злостного гнева и готовности уничтожать все живое вокруг. Сейчас для него нет ничего, что достойно дышать и жить, кроме его семьи, кроме него самого.

Кастер резко дернулся вперед, чтобы сделать выпад и снести с ног Портера, но тем самым он и сам утерял любое превосходство перед смертельным соперником. Уильям быстро схватил топор в обе руки и зарядил кончиком рукояти Джеймсу в нос.

Чуть было не потеряв сознание, Джеймс снова оказался в положении лежа. Перед глазами замерцали звезды, и он толком не разобрал новых криков Портера. Но Кастеру повезло, разум и чувство быстро пришли в норму, если не считать перекошенного носа.

– …понимаешь? – Уильям продолжал кричать. – Я тебе топором сердце разрублю и скажу, что оборонялся. А в больнице мои слова только подтвердят. Ты узнал, что твоя жена беременна от меня, и довел ее до самоубийства, а ты же еще и собственный бизнес утопил, на этой почве стал пить. Думаешь, я не чую, как ты воняешь? А тут я пришел к тебе домой, обеспокоившись судьбой твоих детей. Понимаешь, о чем я? Я всем скажу, что ты убил свою дочь, но ты не остановился. Ты захотел убить меня, обвинив в том, что только ты просрал всю свою жизнь. Хочешь убить меня? Да? Да? Попробуй!

Уильям слегка подпрыгнул, чтобы перевести точку опоры на здоровую ногу, и начал заносить топор. Джеймс выставил перед собой руку, чтобы хоть как-то обезопасить голову и грудь от ударов. Он смирился с поражением, но не был готов умереть, а спасения ждать было неоткуда. И тут они услышали зловещий звук, нечто устрашающее, что исходило из предмета у стены подвала. Что-то приближалось к ним. Еще немного – и они узрели то, что, возвышая свой рык, лезло к ним прямо из сундука.

Уильям обернулся к сундуку, а Джеймс с нарастающим беспокойством кинул взгляд на тайник.

– Что происходит? – рявкнул Уильям.

«Это оно, неужели… это правда?»

«Кхрк, кхххх, крккк», – прозвучало стрекотание из сундука, затем резко затихло, и подвал погрузился в полнейшую тишину.

Сундук легонько начал трястись, появился дикий бой барабанов, затем произошло нечто ужасное. Все, что успел увидеть Джеймс в эту секунду, это как крышка сундука отворилась и из нее вылетели длинные мясистые щупальца. У Уильяма получилось только коротко вскрикнуть, и кусок аморфной плоти проник ему в рот, а другие руки бесформенного нечто окутали его тело, пока на плоти не появилось что-то похожее на зубы, которые впились в тело мужчины в нескольких местах.

Уильям, оказавшись в цепком капкане из нагромождения конечностей-челюстей, сразу потянул руки к ногам Джеймса, но Кастер быстро поджал ноги к себе, не спуская при этом глаз с Портера, убийцы-жертвы, который оказался в лапах невыносимо жуткого отродья чьей-то больной фантазии. И это точно не творение божьей руки, подумал Джеймс.

Кастер застыл и с тревожным трепетом наблюдал за происходящим. Жгуты чудовища сдавливали тело своей добычи все сильнее и сильнее, пока не послышался звучный треск костей. Джеймс заметил, что руки Портера сжались и побелели, выказывая ту боль и страдания, которые он сейчас выносил. Щупальце во рту Портера пустило более мелкие отростки, и они двинулись по направлению к глазам. Было видно, что не будь рот Уильяма заткнут куском аморфной плоти, он бы дал волю самому громкому крику, что когда-либо звучал в Мейнритоне.