Граф уже не помнил того времени, когда люди не заглядывали ему в глаза и не лебезили перед всесильным министром. Сильный и благородный, он не любил подхалимажа и низкопоклонства, поэтому с удовольствием наблюдал за своим спутником, свободно говорившим с ним. Молодой человек рассказывал об имении, которое должно было скоро появиться за поворотом дороги, и граф узнал, что сам молодой человек живет в нем уже больше месяца. Он приехал в столицу после смерти отца, но пожив несколько дней в городском доме, выросший в большом имении под Ярославлем юноша затосковал по прогулкам верхом и охоте, поэтому до осени решил перебраться в ближайшее имение, ожидая начала светского сезона.

За разговором всадники, наконец, доехали до красивого двухэтажного дома, выкрашенного в нарядный ярко-голубой цвет, с белым, украшенным мраморным фризом портиком и восемью колоннами. Опытным глазом граф Иоанн сразу определил, что дому лет восемьдесят, и содержится он в безупречном состоянии. Регулярные цветники на французский манер сверкали яркими красками позднего лета, дорожки были посыпаны речным песком, а яблоневый сад, окружавший дом полукругом, радовал глаз ярко-красными и золотистыми плодами.

Войдя в дом, Каподистрия понял, что был прав: французская мебель времен регентства была ровесницей дому. Золоченые диванчики, обитые полосатым шелком, инкрустированные шкафы из драгоценных пород дерева, столы и столики с украшенными бронзой ножками благодаря заботливому уходу выглядели как новые. Было ясно, что семья богата. Граф Иоанн не знал Печерских, но вспомнил, что несколько месяцев назад приказом по министерству иностранных дел граф Михаил Печерский назначался помощником посла в Лондон.

— Михаил Печерский вам не родственник? — спросил он своего спутника.

От Каподистрии не укрылось, что его вопрос застал молодого человека врасплох и явно был тому неприятен. Но быстро взяв себя в руки, Иван Печерский ответил:

— Михаил — мой сводный брат. У нас общий отец, но матери разные.

Граф Иоанн решил не продолжать разговор, неприятный его молодому хозяину, он похвалил дом и перевел разговор на дела самого нового знакомого. Пока они в гостиной ждали обеда, Каподистрия узнал, что Иван жил с матерью, а отца совсем не знал, а теперь, после его кончины, приехал в столицу, вступать в права наследования. Он ждал возвращения брата из Европы, чтобы разделить имущество, завещанное отцом, а потом зажить самостоятельно.

Опытный дипломат быстро понял, что молодой собеседник не получил принятого в аристократических семьях образования — он явно не понял фраз, сказанных графом Иоанном по-французски и по-английски. Иван Печерский так старался произвести впечатление сильного и уверенного в себе взрослого человека, что хорошо знавший людей Каподистрия понял, что этот юноша одинок и растерян. И это растопило душу графа, и к концу обеда он проникся к своему молодому спасителю искренней симпатией и пообещал себе, что вернет тому долг, помогая освоиться в столице.

Отобедав в Марьино, Каподистрия в экипаже гостеприимного хозяина отправился в Санкт-Петербург, пригласив графа Печерского бывать у себя в квартире на Невском запросто. Молодой человек не преминул воспользоваться любезным приглашением и уже почти три месяца бывал в доме статс-секретаря ежедневно.

Задача, поставленная перед собой графом Иоанном, оказалась не из легких. Молодого человека было невозможно вывести в свет. Дело было даже не в том, что он не говорил по-французски, многие офицеры, выросшие в провинции, не знали иностранных языков, но на это общество смотрело сквозь пальцы, если мундир воина украшало множество наград. Но Иван Печерский не был офицером-героем, к тому же у него оказались какие-то странные, где-то даже варварские воззрения на жизнь. Он проповедовал, что мужчина должен быть властным и сильным, а сильный всегда прав, и граф Иоанн подозревал, что его новый друг даже не слышал о десяти заповедях.

Статс-секретарю приходилось давать молодому человеку множество советов, стараясь скорректировать его взгляды и манеры. Но нужно отдать должное юному графу, он впитывал все советы умудренного опытом дипломата как губка, был тому очень благодарен и, услышав замечание один раз, сразу же старался внести исправления в свое поведение.

Спустя три месяца Каподистрия начал брать молодого друга с собой, бывая с визитами в домах Санкт-Петербурга. Он предложил тому больше слушать, чем говорить, и это сработало: яркая красота молодого графа Печерского открывала для него девичьи сердца, а скромное молчание завоевывало симпатии отцов и матерей юных красавиц. Труднее всего было ввести молодого человека в мужское общество. Попытка показаться с ним в английском клубе окончилась полным провалом. Иван надувался спесью, навязывал собеседникам свое мнение, изрекая банальные истины, и, в итоге, Каподистрия вынужден был уехать через полчаса после того, как представил молодого графа нескольким знакомым.

— Друг мой, зачем вы пыжитесь, стараясь казаться значительнее, чем вы есть. Это — большая ошибка, — убеждал потом Каподистрия молодого друга. — В свете большинство мужчин — умные люди. И все совершенно четко знают: подчеркнутая, спесивая важность и высокомерие — первый признак глупца. Вы останетесь в одиночестве, умные люди будут вас избегать, боясь попасть рядом с вами в неловкое положение, глупцы увидят в вас конкурента, отбирающего у них хлеб внимания публики, и все побегут от вас, как от чумы. Истинно сильные и умные люди всегда просты в поведении и доступны для всех собеседников. Ярчайший пример — наш император. Этот великий человек прост и сердечен в обращении.

— Мне никто никогда не говорил об этом, — с горечью сказал Иван Печерский, — мать никогда не обсуждала со мной такие вещи, она всегда ждала, что я, будто волшебник, буду все знать и поступать как великий человек только потому, что я — ее сын.

— Это достойно восхищения, — мягко возразил граф Иоанн, — значит, ваша матушка так любит вас, что не видит в сыне никаких изъянов, все в нем воспринимая с восторгом. Не каждому человеку так везет, вы можете гордиться такой безраздельной любовью своей матери.

— Наверное, вы правы, — подумав, согласился молодой человек. И самокритично добавил: — Матушка действительно любит меня и восхищается мной, может быть, даже и необоснованно.

Каподистрия радовался тому, что молодой друг так благодарно воспринимает его советы, и не терял надежды выполнить задачу, поставленную себе в памятный день своего падения с лошади в лесу под Стрельной. Он пригласил графа Ивана на сегодняшний вечер, решив попробовать познакомить его с князьями Ипсиланти. Может быть, с офицерами ему будет проще.

Вечер в большой, хотя и пустоватой квартире на Невском, которую граф Иоанн снимал с момента своего приезда в этот город по приглашению императора Александра, обещал быть интересным. Вано с нетерпением ждал встречи с боевыми офицерами, старший из которых даже потерял руку в войне с Наполеоном. Молодой граф был очень благодарен судьбе за то, что она послала ему Каподистрию. Умный и влиятельный статс-секретарь был большим кораблем, за которым маленький кораблик, которым чувствовал себя Вано, должен был войти в бухту успеха в светском обществе столицы. Тот учил молодого графа всему тому, чему должен был научить его отец, да только мать сделала так, что граф Печерский не хотел видеть своего сына. В который раз Вано спросил себя, что же произошло между родителями, что отец так его ни разу и не увидел?