Чернак заикался, размазывал по лицу слезы вперемешку с кровью из разбитого при падении носа, но я видела, что он не лжет. Слишком испуган, чтобы что-то выдумывать.

— Кто такой Хозяин?

— Я не знаю. Никто не знает. Он верховный жрец Безымянной. Она сама избрала его на служение. Предначальная богиня вернется и заберет греховную магию! А он наведет порядок на двух континентах! И белаки больше не будут душить чернаков!

— Да кто вас душит, идиоты? — отмахнулась я, лихорадочно сопоставляя известные мне факты.

Алексан оказался куда умнее, чем думало мое витающее в облаках высочество. Во дворце правителя уже давно ходили слухи о том, что он окончательно сбрендил и увлекся еретическим учением о греховности Силы. Да я и сама посмеивалась, когда слышала об этом. Очень удобно считать греховным то, чего у тебя и так нет, то есть Силу. А разлюбезный братец, оказывается, пошел куда дальше и решил всех переделать по своему образу и подобию. Верховный жрец Безымянной… Надо же такое придумать! Ларчик-слабодарчик! Ну погоди, я тебе устрою торжественное жертвоприношение и второе пришествие Создателей в одном флаконе!

Я снова посмотрела на лежащего в пыли чернака, решая, как поступить.

— Что ты должен был сделать с ящером?

— Зарезать, — переселенец облизал пересохшие губы. — Он слишком приметный.

— А потом?

— Вернуться в Заимку.

— Понятно. Прибить бы тебя…

— Вы обещали! — опять запаниковал чернак.

«И из таких вот братец Алексан собрал свою армию? — я сплюнула. — Все-таки он идиот. И Макса не лучше. Это до какой степени надо было напиться, чтобы не заметить, что тебя похищают? Впрочем, когда он проспится, легко превратит горе-похитителей в головешки. Королевский Дар — это не плетения, где со связанными руками ты почти бессилен. Ифита никакие веревки не сдержат».

— Поднимайся, — чернак кое-как встал на ноги, и я стряхнула с ногтя маленькую, едва заметную искорку. — На тебе маячок. Если вздумаешь рассказать кому-то о нашей встрече или не выполнить мой приказ, стража появится минут через пять. Это понятно?

— Д-да…

— Возьмешь варанов и поедешь в ближайший город, — продолжала распоряжаться я. — Оттуда телепортом в Питруг. Да не трясись ты! Мой ящер смирный! Доберешься и будешь ждать меня завтра в десять часов вечера у задней стены храма Рири. А потом катись на все четыре стороны. Хоть к своим хозяевам. Главное, о нашей встрече ни слова.

— Но ваше плетение, — забеспокоился чернак. — Если его увидят…

— Его никто не увидит. Впрочем, в твоих интересах не маячить на глазах у вашего великого лжеца… То есть жреца, разумеется.

— Да я его не видел ни разу!

— Это твои проблемы, — качнула головой я. — Но сохрани тебя Создатели не явиться к храму…

— Я приду!

— Вот и хорошо. Плащ, кстати, снимай. Тебе он не по чину.

Переселенец торопливо расстегнул фибулу, едва не уронив иглу в пыль, и, скомкав, сунул плащ Максиана мне в руки. Потом он с опаской боком обошел мое нетерпеливо постукивающее ногой высочество и резво вскочил на спину варана. Похоже, все нынешние мечты чернака исчерпывались желанием оказаться от меня как можно дальше.

Я поднялась на холм и какое-то время следила за быстро удаляющимся всадником. «Наверняка пожалею потом, что не прибила его сегодня, — сплюнула я. — Ладно… Он не воин, а я не убийца».

С такими мыслями мое вымотавшееся высочество активировало порт-ключ в ректорский кабинет.

Нежданно-негаданно раннее возвращение позволило мне несколько часов поспать. Поэтому Карну, ворвавшуюся в кабинет, едва ударил утренний гонг, я встретила вполне благодушно.

— Было бы неплохо, если бы вы давали мне время хотя бы одеться…

— Лерра ректор! — профессор дышала с трудом, будто только что взбежала по лестнице. — Я знаю, вы давно хотите меня уволить.

— Эмм… — мое оторопевшее высочество вытаращилось на посетительницу.

— Увольняйте! — воскликнула Карна, и мне на мгновенье почудилось, что она сейчас рванет платье на груди с криком: «Бей, угнетатель!»

Я помотала головой в попытке избавиться от неуместных фантазий и осторожно проговорила:

— Что произошло, профессор?

— Я совершила должностное преступление, и нет мне прощения! — с пафосом, достойным моего царственного папочки, ответила она.

Я внимательно присмотрелась и даже принюхалась: ничем не пахнет, зрачки не расширены, значит, никаких зелий с интересными свойствами эта особа не употребляла. Странно…

— А подробнее? — пришлось напомнить о своем присутствии: профессор Карна стояла молча и трагически заламывала руки, глядя куда-то поверх моей головы.

— Я надеялась обойтись своими силами, — невпопад отозвалась посетительница. — Думала, мы успеем ее вернуть… Это моя вина! Я не уследила…

— Да о чем, собственно, речь?! — рявкнуло мое потерявшее остатки терпения высочество.

— Не о чем, а о ком, — поправила меня зануда, но ее глаза наконец приобрели осмысленное выражение. — Пропала Лайана. Студиоза с выпускного потока.

— Черначка? — переспросила я, пытаясь вспомнить, где уже слышала это имя.

— Что? Да. Она из переселенцев. Видите ли, она с вашим дядюшкой…

— Да. Я помню. Невеста… И?

— Она пропала позавчера…

— А почему вы мне об этом сообщили только сейчас? — ляпнула я, нахмурившись, и сразу прикусила язык: «Сейчас мне опять расскажут, как я была не права, отменив утренние совещания преподавателей!»

Но Карна в очередной раз меня удивила: «экая» через слово, с длинными паузами она кое-как ввела меня в курс дела.

Оказалось, что пока я выслушивала во дворце откровения Па и отсыпалась в покойницкой, Лайана не явилась на лекции. Делала она это уже не впервые, оставаясь в общежитии, то сказавшись больной, а то еще под каким-то надуманным предлогом. Поэтому забеспокоились только к вечеру, когда она не появилась не только в учебных лабораториях, но и в столовой. Сначала ее пытались разыскать собственными силами, не сообщая мне. Подпись потеряшки в списке студиозов оставалась зеленой, значит, она была жива, но поиски успехом не увенчались. Девчонку словно перепелки склевали.

— Видите ли, — блеяла проштрафившаяся профессорша. — Девочка немного возгордилась, когда лер Симеон…

— Немножко?! — не выдержав, перебила я. — Вы, я вижу, давно в курсе этих отношений? Вот уж не думала, что в Академии стихий поощряется…

— Что вы! Конечно, не поощряется. Я лично разговаривала с девочкой, и даже с ректором… То есть с бывшим ректором. Но лер Симеон заверил меня, что все серьезно, и я…