Когда Донован надавил на меня своим весом, его глаза наполнились одновременно триумфом и садистским удовольствием. В моем голосе отчетливо слышалось отчаяние, когда я задыхалась, умоляя его отпустить меня.

"Знаешь, — сказал он, касаясь губами моего уха. "Я могу трахнуть тебя прямо здесь. Я могу заставить тебя истекать кровью. Записать, как ты плачешь и кричишь, а потом показать это Адриану. Показать ему, какая ты на самом деле слабая и жалкая. Покажи ему, как легко ты можешь пройти между двумя братьями".

"Пожалуйста, Донован", — умоляла я, мой голос дрожал. "Не делай этого. Ты не должен этого делать".

Он хмуро посмотрел на меня, его хватка на моих запястьях усилилась, когда он наклонился ближе. От него исходила ярость, которая задушила воздух вокруг нас. Его слова лились, как яд, холодные и расчетливые.

"Вот тут ты ошибаешься, Сиенна", — шипел он, обдавая мое лицо горячим дыханием. "Я должен это сделать. Ты заставила меня, после всего того дерьма, что ты натворила. Но мне понравится заставлять тебя платить за все. Знаешь, секс с тобой был такой чертовой скукой. Тугая киска, конечно, но ты никогда не могла быть такой мокрой, как мне нужно. Это была гребаная работа. Но сейчас? Сейчас, я уверен, я мог бы кончить в тебя так быстро. От одной мысли, что Адриан будет смотреть, как я делаю это с тобой, причиняю тебе боль, и знать, что он ничего не может с этим поделать, мне становится тяжело от одной мысли об этом".

Мой разум метался в поисках плана побега, а по венам текла паника. Я должна была найти выход, и быстро.

Его рука была в синяках, когда он протискивался между моих ног. Он потянул за нижнее белье, разрывая его.

Я пыталась извиваться под его телом, но он крепко держал меня на месте. Пот стекал с его лба на мое лицо, отчего по коже ползли мурашки.

"Знаешь что?" — прорычал он, его голос был низким и зловещим. "Я собираюсь показать тебе, насколько ты слаба".

Я подняла колено и ударил Донована прямо в пах. Он хрюкнул и отпустил меня, больно схватившись за промежность.

Я вскочила на ноги.

Не теряя времени, я бросилась к лестнице, гулкие шаги гулко отдавались в пустом коридоре. Мысли в голове метались, пытаясь придумать план.

Достигнув лестницы, я на мгновение замешкалась, размышляя, получится ли у меня. Глубоко вздохнув, я спрыгнула вниз по первым ступенькам, чувствуя, как адреналин бурлит в моих жилах.

Донован поднимался с земли медленнее, но я знала, что не могу его ждать. Дойдя до третьей ступеньки, я рискнула оглянуться. Донован поднимался, его глаза были полны ярости и решимости.

С криком отчаяния я бросилась вниз по лестнице, преодолевая ее по две за раз. Дыхание сбивалось на короткие, рваные вдохи, но я не останавливалась. Я продолжала бежать, молясь о том, чтобы успеть спуститься достаточно далеко, прежде чем Донован догонит меня.

Звук шагов раздавался позади меня, становясь громче с каждым шагом. Я чувствовала холодный мрамор под ногами, который жалил мои ладони, пока я скользила вниз.

Я добралась до конца лестницы и вскарабкалась в столовую. Сердце бешено колотилось, а дыхание было коротким, задыхающимся. Ярость Донована ощущалась позади меня, его неистовая энергия пульсировала в стенах.

Я бросилась бежать, судорожно ища глазами выход. В голове роились идеи, но все они были бесполезны перед лицом этого безумия. Я должна была найти способ сбежать, пока не стало слишком поздно.

Пока я бежала, в ноздри ударил новый, всепоглощающий запах — едкий и тошнотворный, от которого кружилась голова. Он был резким и навязчивым, наполняя воздух вокруг меня своим присутствием. Я сморщила нос, пытаясь определить запах, но мой разум был слишком затуманен страхом и смятением, чтобы понять его смысл. Он был знакомым и в то же время чужим, что-то едкое и опасное таилось под поверхностью. Несмотря на все мои усилия, я не могла определить его. Запах был удушливым, и в животе у меня появилось тревожное чувство.

Без предупреждения что-то снова врезалось в меня. Я вскрикнула, неловко приземлившись на бедро. Вес Донована давил на меня, прижимая к себе. Его глаза, холодные и расчетливые, впились в меня, когда он усмехнулся. "Нет смысла бороться, Сиенна", — сказал он. "Ты никуда не денешься".

Я собрала все свое мужество и вызывающе посмотрела на него. "Я не понимаю, зачем ты это делаешь", — сказала я. "Почему ты не можешь просто отпустить меня?"

Он наклонился ближе, его дыхание обжигало мою кожу. "Потому что мне нужно, чтобы Адриан увидел, что ты ничего для нас не значишь", — пробормотал он. "Ты просто инструмент, который мы используем, чтобы причинить друг другу боль".

Во мне всколыхнулся гнев, разжигая силу, о которой я и не подозревала. "Я нечто большее, Донован", — прошипела я в ответ. "Мне надоело, что ты так со мной обращаешься. Ты был ужасным парнем, эгоистичным и одержимым желанием добиться от Адриана реакции".

Он слегка отшатнулся, на его лице мелькнуло удивление, но я не остановилась. "Ты заботился только о себе. Ты никогда не задумывался о моих чувствах. Я была лишь пешкой в твоей больной игре. Если ты хотел поговорить с братом, почему ты просто не сделал этого? Вместо этого ты не можешь общаться, не можешь взять на себя ответственность за свои поступки, поэтому обвиняешь всех остальных".

Хватка Донована сжалась, но я продолжила, подстегиваемая вновь обретенной решимостью. "Ты ведешь себя так, будто ты всегда жертва, но это твоя вина. Я могла бы сделать тебя счастливым, Донован, если бы ты просто дал мне шанс. Но ты настолько ослеплен своей ревностью и обидой, что не можешь видеть дальше".

Он уставился на меня, приоткрыв рот, а потом на его лице появилась ухмылка. "Ты не понимаешь, Сиенна. И никогда не понимала".

Я ответила ему непреклонным взглядом. "Нет, Донован. Это ты не понимаешь. Это ты упускаешь все хорошее в жизни, включая меня. И это твоя потеря. Адриан вернется и увидит, что ты натворил, — сказала я ему. Каким-то чудом мне удалось сохранить голос ровным. "Он будет в ярости. Мы оба знаем, что это правда".

В глазах