Донована на мгновение мелькнуло сомнение, но он быстро скрыл его, бросив вызов. "Нет", — резко сказал он. "Адриан поймет, что ты ничего не значишь. Он увидит, на что я пошел, чтобы показать ему, что я… Я хочу, чтобы мы…" Его голос прервался, в тоне послышалось замешательство. "Он ослеплен тобой, потому что ты была у меня. Он тебя переживет".

"Нет, не переживет, Донован. Я люблю его". Я сделала паузу. "А Адриан любит меня".

Это заявление, казалось, разожгло огонь внутри Донована, его лицо исказилось от гнева. "Это неправда! Он не любит тебя!" — выкрикнул он, и в его отрицании прозвучала горечь, свидетельствующая о его собственной неуверенности.

Я выдержала его взгляд, не дрогнув. "Это правда, Донован. Может быть, ты не можешь этого понять, но у нас с Адрианом есть что-то настоящее", — сказала я. "И что бы ты ни делал, ты не сможешь этого изменить".

Без предупреждения его пальцы обхватили мое горло и сжали. Я двигала бедрами, пытаясь отстранить его от себя, пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить его. Я не знала, остановится ли он. Я не знала, сможет ли он это сделать.

Я потянулась вверх, царапая его руки, но он крепко держал меня на месте. Я попыталась закричать, но звук был приглушен, так как руки Донована крепко обхватили мое горло. Я чувствовала, как из меня вытекает жизнь, и впервые мне стало по-настоящему страшно.

Мое зрение начало расплываться, и я поняла, что должна действовать быстро. Единственное, что я могла использовать, — это руки. Я не была уверена, что у меня хватит сил, но я должна была попытаться.

Со всей силы я врезалась кулаками в лицо Донована, нанеся сильный удар по его носу. Из раны хлынула кровь, и он отпустил мое горло, зажав лицо в шоке.

Воспользовавшись случаем, я вывернулась из-под него и быстро побежала к входной двери. Звук шагов позади меня становился все громче, но я не желала оборачиваться. Я должна была убежать от него и от этого дома.

Я помчалась к гаражу, стараясь сосредоточиться на том, чтобы выбраться наружу. Я должна была выбраться оттуда живой.

Я дотянулась до двери, ведущей в гараж, и потянула. К своему ужасу, я обнаружила, что дверь заперта снаружи.

Нет.

Я обшарила комнату в поисках выхода, но Донован словно предугадал мои действия и запер все возможные выходы. Я заметила окно на другой стороне комнаты, но оно находилось слишком высоко, чтобы я могла до него дотянуться.

Я повернулась, собираясь направиться к входной двери, когда Донован пошевелился. Он не пытался снова ударить меня. У него в руках было кое-что похуже: зажженная спичка.

"Донован, — выдохнула я. "Что ты собираешься делать?"

"Нам с Адрианом нужно начать все сначала", — сказал он. "И мы должны сделать это без тебя. Без этого дома. Без этих дурацких украшений на Хэллоуин".

"Не делай этого", — сказала я, подняв руки вверх. "Пожалуйста, Донован. Это только усугубит ситуацию".

"Адриан не заботится о тебе, Сиенна", — сказал он. "Разве ты не понимаешь? Ему все равно. И никогда не было. Он очарован тобой из-за меня…"

"Это не так", — настаивала я.

"Это потому, что я был с тобой первым, и ему это не понравилось. Если бы мы были на одном уровне, он бы понял. Он бы увидел".

"Ты никогда не будешь на одном уровне с ним, Донован", — сказала я. "Ты не сможешь".

Донован зарычал. "Я не пустая трата времени!" — кричал он.

"И я тоже!" огрызнулась я. Я перевела взгляд на спичку, наблюдая, как она догорает. "Ты должен прекратить это, пока не смог, Донован. Говорю тебе. Он никогда тебя не простит".

"Я знаю своего брата лучше, чем ты, Сиенна", — сказал Донован. "И он поймет. Поймет".

И тут он бросил спичку.

30

Адриан

Автобус въехал в Крествуд, и знакомые достопримечательности мало чем помогли мне успокоиться. Никому не говоря ни слова, я вышел из автобуса, мои шаги были быстрыми и целеустремленными. Все мои мысли были сосредоточены только на Сиенне, на том, чтобы вернуться к ней. Я запрыгнул в машину, и мотор взревел, подчиняясь моему настоятельному приказу. Поездка домой показалась мне мучительно долгой, каждый красный свет был испытанием моего терпения, каждый поворот напоминал о расстоянии, которое еще предстоит преодолеть.

Когда я приблизился к таунхаусу, меня начало грызть чувство ужаса. Ночной воздух, обычно спокойный и тихий, теперь нарушался тревожным свечением вдалеке. Сердце колотилось о грудную клетку, зловещий барабанный бой становился все громче с каждой секундой. Повернув за последний угол, я увидел ужасающее зрелище, от которого у меня кровь стыла в жилах — таунхаус был охвачен пламенем. Огонь жадно лизал строение, его разрушительный танец освещали мигающие огни пожарных машин и резкие блики машин скорой помощи.

Мой разум кричал, отрицая случившееся, — хаотичная симфония страха и неверия.

Сиенна.

Мысль о том, что она оказалась в ловушке внутри этого ада, вызвала волну паники, захлестнувшую меня. Я едва успел припарковать машину, выскочить из нее и помчаться к огню. Соседи удерживали меня, их крепкие руки резко контрастировали с хаотичной сценой, разворачивающейся передо мной. Я выкрикивал ее имя, но мой голос терялся среди трескающегося пламени и отдаленного воя сирен.

Даже на расстоянии жара была сильной — физическое проявление охватившего меня ужаса. Каждый всплеск пламени, каждый обвал древесины ощущался как личное нападение, атака на жизнь, которую мы с Сиенной начали строить вместе.

Сквозь хаос пробился далекий вой сирен. Не обращая внимания на мольбы соседей, пытавшихся меня удержать, я вырвался из их хватки, движимый одной отчаянной потребностью — найти Сиенну. Когда я приблизился к горящему зданию, жар от него обрушился на меня, как физическая сила, а воздух наполнился дымом и едким запахом горелого дерева и пластика.

Я протиснулся через входную дверь, которая шатко висела на петлях, и увидел внутри таунхауса кошмарный пейзаж из разрушений и пламени. Некогда знакомые коридоры теперь были неузнаваемы, превратившись в лабиринт из огня и обломков. Оглушительный треск пламени дополнялся