но слишком тонкое для корабля линии бронирование, они не имели даже тени шанса на победу в противостоянии с немецкими линкорами. В то время как обладавший не столь солидным вооружением «Фон-дер-Танн» понемногу брал верх в дуэли со «Славой», вооруженные двенадцатидюймовками немецкие дредноуты попросту доминировали над устаревшими русскими броненосцами.

Семерка торпедоносцев только-только начала заход в атаку на немцев, как шедший головным в русской колонне «Андрей Первозванный» скрылся в облаке взрыва. Один из удачно положенных с «Фридриха дер Гроссе» снарядов угодил в бомбовый погреб среднего калибра, подписав тем самым русскому броненосцу смертный приговор. Пусть корабль не погиб мгновенно и с его бортов посыпались в воду сотни моряков, впоследствии подобранных эсминцами, зрелище подобной утраты было откровенно гнетущим. Но ликовать немцам пришлось недолго, ведь сброшенные с дистанции в кабельтов авиационные торпеды уже вскоре нашли свою жертву.

Семь торпедных попаданий не оставили бывшему флагману Флота открытого моря ни единого шанса на спасение. Мало того, что две торпеды поразили лишенную противоторпедной защиты носовую оконечность, оставшиеся пять привели к затоплению трети отсеков ПТЗ правого борта, отчего резко накренившийся и севший в воду по самые клюзы линкор принялся хлебать воду через раскрытые амбразуры орудий среднего калибра. Нет, он не погиб сразу. Еще не менее полутора часов экипаж боролся за свой корабль, пытаясь спрямить его путем контрзатопления отсеков правого борта с одновременной откачкой воды из уже затопленных отсеков. Но все оказалось тщетно. С каждой минутой дредноут садился в воду все ниже и ниже, пока распространение затоплений не стало лавинообразным.

Ситуация для немцев оказалась неприятной еще и тем, что бросить подбитый линкор на произвол судьбы виделось чистой воды преступлением, потому на его прикрытие временно принявший на себя командование контр-адмирал Хиппер тут же отрядил «Кениг Альберт», полагая, что два оставшихся дредноута смогут расправиться с тремя устаревшими кораблями линии. Он даже частично оказался прав. Попавший под обстрел 305-мм снарядами с «Дерфлингера» наиболее тонкобронный «Слава» так и не дождался второго пришествия «палубных ангелов». От подрыва бомбового погреба кормовой башни главного калибра этот опоздавший на Цусимское сражение броненосец, разделил-таки судьбу своих систершипов, пав в бою. Лишь 67 человек успели покинуть гибнущий корабль, прежде чем относительно уцелевшая носовая часть «Славы» скрылась под волнами, напоследок задрав вертикально вверх свой таран.

После столь успешных действий контр-адмирал Хиппер был бы в полном праве радоваться, подобно получившему желанную игрушку ребенку, однако русские авиаторы вновь не позволили вести игру в одни ворота. Не располагая точными сведениями о возможностях «Океана», он полагал, что русские самолеты не смогут совершить еще один налет ранее, чем через пару часов. В сущности, он повторил ошибку своего коллеги, вице-адмирала Мауве. Он недооценил возможности своего противника. За что и поплатился, когда вернувшиеся торпедоносцы обрушились на его линейные крейсера. Точнее, атаке подвергся оказавшийся первым старичок «Фон-дер-Танн». По всей видимости, русские пилоты горели желанием гарантированно пустить кого-нибудь на дно, отчего и наваливались общей массой на одну единственную цель.

Что же, они добились своего. Ветеран Флота Открытого Моря получил слишком тяжелые повреждения, чтобы суметь добраться до своих берегов. В конечном итоге, не дождавшись обещанного командованием встречного удара линкоров, Хиппер вывел «Дерфлингер» из боя для сопровождения постепенно тонущего собрата к берегам острова Форё. В случае его интернирования шведами, корабль, конечно, завершал свою карьеру в качестве бойца на этой войне, но не погибал безвозвратно для Германии. Да и русские не смогли бы заявить его потопленным, что хоть немного скрадывало горечь утраты. Последние, кстати, не стали противиться завершению сражения и, скорректировав курс на юго-запад, удалились тушить те многочисленные пожары, что пожирали их чудом уцелевшие броненосцы.

А в районе пяти часов вечера, сопровождая эсминцы, переполненные моряками с неудачно вылетевшего близ Форё на подводные скалы и вынужденно оставленного командой «Фон-дер-Танна», флагман Франца фон Хиппера повстречал ведущие сражение линкоры. Те самые линкоры, которых так недоставало для разгрома вражеской эскадры. Впрочем, назвать творившееся действо сражением, не поворачивался язык. Скорее, это было похоже на шутливую борьбу инвалидов, где четыре русских корабля вели редкий и не сильно прицельный огонь из полутора десятков орудий на всех, а три немецких линкора отвечали им хорошо если из дюжины стволов. Причем, на удивление, оставленный часов пять назад за кормой охранять и сопровождать едва не потопленный русской авиацией флагман, «Кениг Альберт» тоже обнаружился в куцей немецкой линии. Это могло свидетельствовать лишь об одном — увидеть в составе Кайзерлихмарине «Фридриха дер Гроссе» можно было уже не ожидать.

К вящей радости вице-адмирала Эрхардта Шмидта и к величайшему огорчению адмирала Эссена, «Дерфлингер» уже спустя четверть часа занял место в кильватерной колонне немцев, встав напротив «Рюрика», в очередной раз качнув чашу весов противостояния. Да, в этот день госпожа Фортуна в очередной раз продемонстрировала всем свой ветреный характер, подыгрывая то одной, то другой стороне. И каждый ее выверт простые смертные люди были вынуждены парировать своим тяжким трудом или даже гибелью ради достижения общей цели.

Пусть поначалу немцы умудрились переиграть Николая Оттовича, жертва принесенная моряками 2-ой бригады и отличная выучка пилотов палубной авиации начали приносить свои плоды, когда он уже подумывал о выходе из затянувшегося боя. Мало того, что ни один немецкий корабль так и не был потоплен артиллерией его линкоров, так вдобавок головной «Петропавловск» пришлось отсылать под бок к «Океану». Слишком уж меткую стрельбу вел флагман немецкой колонны, выбив русскому линкору вообще все башни главного калибра. Последний не погиб только потому, что поражения шли непосредственно в сами башни и детонация находившихся, либо подаваемых в них, боезапасов не затрагивала бомбовые погреба. Тут отечественные конструкторы опередили весь мир, изначально спроектировав надежно изолированные друг от друга отсеки хранения, подготовки и подачи боеприпасов. Но откровенно слабая броня самих башенных установок, делала их слишком уязвимыми для любых тяжелых снарядов. Даже 280-мм фугас оказался способен пробить лобовую броню таковой башни. Именно тогда ему пришлось поставить «Рюрик» в строй, чтобы вновь уровнять шансы. Однако первый же налет торпедоносцев, наконец, совершенный именно в поддержку линкоров 1-ой бригады, качнул чашу весов в пользу Балтийского флота.

Шести торпедных попаданий имевший уже три десятка пробоин флагман вице-адмирала Мауве пережить не смог. Сильно накренившийся «Маркграф» попытался скрыться за корпусами своих мателотов, но начал очень быстро валиться на борт и взорвался, едва перевернувшись вверх дном. Оплатой же за столь желанную победу послужили два сбитых крейсерами ПВО аэроплана. Один рухнул в воду, так и не успев сбросить торпеду, а второй загорелся уже на отходе. Благо пилоту хватило времени добраться до