выступлениям и террористическим акциям. Банкиры подсчитывали кто и сколько им теперь должен. А троица пришельцев из будущего валялись дома у Алексея пьяные в стельку.

Они сделали что смогли. Они провели страну через страшнейшую войну и не позволили ей погрязнуть во внутренних раздорах. Они спасли миллионы жизней. Они придали должное ускорение развитию новейших отечественных наукоемких производств. Они выжили, в конце концов! И теперь они не знали, что делать дальше, ведь повторить успехи советской России императорской России виделось вряд ли возможным. Не тот менталитет был у действующего руководства, не те ценности выстраивались у народных масс, не те цели оказались поставлены перед страной. И, самое главное, не тот император восседал на троне. Неподходящий император. Император без сильных наследников. А ведь сильнейший кризис власти обещал случиться именно в 30-е — 40-е годы, когда начнет поднимать голову Япония, а в Европе опять запахнет большой войной.

[1] Ханса-Бранденбург KDW — один из наиболее распространенных гидропланов-истребителей германского флота.

[2] ПМП-05 — в реальной истории первые две буквы номера гидроплана РИФ обозначали завод-производитель и марку двигателя машины. Например ЩС-11 — завод Щетинина, с двигателем Сальмсон, машина № 11.

Глава 6.1

Мало выиграть войну…

О чем, кроме сиюминутных проблем, должна болеть голова у руководства огромной страны вовлеченной в самую кровопролитную войну? Среди прочего, естественно, о том, какими силами и средствами отстаивать свои интересы при послевоенном распределении трофеев и контрибуций между всеми странами-победителями. Да и возможность последующего вооруженного противостояния нынешним союзникам не следовало скидывать со счетов. Наглядным примером рациональности подобного мышления могли послужить недавние войны на Балканах, когда бывшие союзники практически сразу схлестнулись друг с другом, разодравшись из-за захваченных территорий. Потому, начиная с 1916 года, в Российской империи принялись за строительство сотен новейших заводов и фабрик, продукция которых обещала дать стране независимость от импортных поставок хотя бы в большей части стратегического сырья, материалов и вооружения. И так уж сложилось, что немалая их часть оказалась завершена строительством в последние месяцы 1917 года, когда на всех фронтах наступила столь долгожданная тишина. Что казенные, что частные, предприятия оказались в несколько подвешенном состоянии, поскольку их продукция, поставкой которой и предполагалось погашать выданные на их возведение кредиты, потеряла былую ликвидность. А находящемуся в депрессивном состоянии гражданскому рынку требовались изделия несколько иного характера. В результате сложилась патовая ситуация — государство более не нуждалось во всем ранее заказанном, а производственники не могли куда-либо сбыть продукцию военного назначения. Естественно, в меньшей степени это касалось предприятий легкой промышленности. Но вот в добывающей отрасли и тяжелом машиностроении ситуация начала резко приближаться к кризисному состоянию. Не стало исключением и авиастроение, все последние годы ориентированное исключительно на покрытие военных нужд империи.

— За победу! — провозгласил основной тост последних четырех лет Александр Михайлович. Пусть официальные документы о заключении мира пока что не подписала ни одна страна, осознание факта окончания войны имелось абсолютно у всех. Потому уже как третий месяц кряду винокуры, виноделы и пивовары Европы делали кассу. Пусть во многих европейских странах ощущалась острая нехватка продовольствия, коньяк, вино, портвейн, водка, шампанское, самогон и пиво лились полноценными реками. Кто пил с горя, кто от радости, а кто просто надирался, чтобы хоть на пару часов скрасить свою серую жизнь. Даже в Российской империи, наконец, отменили сухой закон, позволив народу перейти с отфильтрованного денатурата на куда более привычные и менее опасные для здоровья горячительные напитки.

— За нашу победу! — дружно поддержали командующего ИВВФ трое друзей, благодаря достижениям и работе которых великий князь стал наиболее известным и, пожалуй, уважаемым в народе Романовым после самого императора, чей рейтинг на фоне одержания столь долгожданной победы резко рванул ввысь. Даже те, кто еще полгода назад требовали едва ли не свержения монарха, нынче славили Николая Александровича, желая тому долгих лет жизни. Но всеобщая эйфория уже потихоньку начинала сходить на нет, так что месяца через два — три на первое место опять должны были вылезти многочисленные проблемы, количество которых даже не думало сокращаться с наступлением мирного времени. Чего только стоил разросшийся, словно на дрожжах, государственный долг! Не то, что страна находилась на грани банкротства, но его увеличение с неполных 9 миллиардов золотых рублей на август 1914 года до совершенно неподъемных 42 миллиардов к январю 1918 года, свидетельствовало о скорой потребности затягивания ремней до самого последнего отверстия. Немцам же, судя по всему, вообще предстояло повеситься на своих ремнях, ведь сентенцию «горе побежденным» еще никто не отменял.

— Эх, хорошо пошла! — выпив залпом рюмку замшевой водки, Алексей подцепил вилкой кусок нежнейшей ветчины и отправил его себе в рот, смакуя начавшее распространяться из желудка по всему телу тепло. Погода за окном не радовала, и успевшие слегка продрогнуть за время получасовой поездки от дворца губернатора до заводоуправления «Пегаса» мужчины с удовольствием употребили по маленькой, прежде чем приступить к явно непростому разговору.

— Между первой и второй, промежуток небольшой! — слегка хулигански хлопнув в ладоши и потерев ими друг о друга, выдал житейскую мудрость Михаил. Подхватив штоф, он разлил по рюмкам еще по двадцать грамм огненной воды и поднялся для озвучивания второго по важности для любой нормальной мужской компании тоста. — За тех, кто в море! До дна!

С удовольствием поддержав столь родственный душе вице-адмирала Российского Императорского Флота и одновременно столь удивительно прозвучавший из уст заслуженного авиатора тост, великий князь бросил на того взгляд полный одобрения. Пусть ныне он имел весьма опосредованное отношение к военно-морским делам империи, поддержать своих моряков хоть так, виделось отнюдь не лишним. Особенно, учитывая, сколь много головной боли он лично добавил командующему Балтийским флотом и Морскому министру. Причем не по какой-либо своей прихоти, а исключительно выполняя приказ императора всероссийского. А виной всему стали союзники, кинувшиеся играть в свои хитрые игры, стоило им удостовериться в исчезновении с политической карты мира Германской империи!

Еще 9 ноября 1917 года месяц как вступивший в должность рейхсканцлера принц Максимилиан Баденский самовольно объявил об отречении Вильгельма II от престолов Германии и Пруссии, не удосужившись получить предварительного согласия монарха на данный шаг или хотя бы поставить того в известность о своем намерении. Впоследствии в очень узких кругах он объяснял свой поступок опасением надвигающейся революционной анархии, на фоне которой к власти могли прорваться военные диктаторы в лице Гинденбурга и Людендорфа, что были готовы отстаивать свои идеалы до последнего немецкого солдата. По этой же причине от его лица всем войскам сразу были разосланы указания ни в коем случае не применять оружие против восставших. Но истинной причиной тому стало