— Но—

— Люби его, Инез, — сказала она. — Работай, чтобы заслужить его одобрение. Стремись узнать его лучше, не открывая ничего о себе. Он будет использовать любую найденную слабость против тебя. Относись к нему, как к члену семьи. Он не должен заподозрить, что тебе известна правда.

* * *

Утро взошло над Нилом в необычайном великолепии. С одного конца реки тянулись лавандовые полосы, предвещая огненное зарево восходящего солнца. Цапли сновали по берегам, пока рыбаки отправлялись за дневным уловом. Я широко зевнула, потирая глаза. Я не сомкнула глаз прошлой ночью. Отдернув занавеску, я потянулась, наслаждаясь свежестью раннего утра.

Остальные также проснулись рано.

Половина команды молилась с восходом солнца — зрелище знакомое мне с первого утра в Каире, где звон сотен мечетей возвещал о наступлении времени для молитвы, азана, пять раз в день. Вторая часть команды придерживалась вероисповедания Коптской православной церкви, и они тихо перемещались, подготавливаясь к трудовому дню.

Я направилась к пылающему огню, растирая руки, чтобы согреться. Кто-то из команды взял элегантную перьевую ручку и выплеснул чернила в костер. От капель черной жидкости поднялось пламя, в воздухе заплясали темные искры. Дядя Рикардо потягивал свой напиток, наблюдая за остальными и игнорируя мое появление. Одна из женщин, обслуживающих нашу компанию, протянула мне чашку теплого кофе. Я попробовала крепкий напиток, сунув блокнот с набросками под мышку. Уит вышел из комнаты и его голубые глаза моментально нашли мои. Выражение его лица было отстраненным и закрытым. Мне было знакомо это его состояние. Доспехи были на месте: рыцарь защищает уязвимую крепость.

А его помолвка была рвом, окружающим эту крепость.

Я никак не могла вспомнить момент, когда мне захотелось чего-то большего, чем просто дружбу с Уитом. Мне придется забыть появившиеся к нему чувства и сосредоточиться на вещах, которые меня в нем раздражают. Он был властным и назойливым, скрытным и замкнутым. Прошлым вечером он доходчиво объяснил свои чувства.

Но я помнила, как его губы прижимались к моим.

Я отвернулась, вспомнив мамину просьбу. Мне хотелось, чтобы мое сердце чувствовало то же самое. Ему нельзя доверять, напомнила я себе в сотый раз. Он отстранялся, следуя приказам, отданные дядей, и держал меня на расстоянии своим бессмысленным флиртом и лукавыми подмигиваниями.

Он был полностью человеком моего дяди.

Дядя Рикардо указал на свободное место рядом с собой, и я опустилась на циновку.

— Buenos días, дядя, — сказала я.

Я ощутила биение сердца в горле; я была уверена, что он раскусит мое непринужденное поведение. Отвращение смешалось со страхом. Он не был благородным или порядочным человеком. Он был лжецом и вором.

— Ты хорошо спала? — спросил дядя Рикардо.

— Да, — я достала свой альбом с набросками и стала листать сделанные накануне эскизы, мысленно напоминая себе, что у меня есть задание. — Это то, что ты от меня хотел?

Дядя Рикардо опустил взгляд, нижняя половина его лица почти полностью была скрыта бородой. Его ореховые глаза расширились, когда он взял мой альбом в свои огрубевшие руки. Я запечатлела массивные колонны, отголоски ярких красок, которыми были расписаны капители, и иероглифы, высеченные в камне. Я потратила на работу несколько часов, но для меня они пролетели незаметно.

— Это прекрасно, — сказал он, сияя.

Наконец-то хоть какой-то комплимент, нужно отметить эту дату в календаре. Дядя заметил, что остальные члены команды с любопытством рассматривают альбом и, к моему удивлению, передал его по кругу. Айседора первой взяла его в руки и стала рассматривать рисунки.

— Это что-то необыкновенное! У меня не получилось бы нарисовать ни одной прямой линии, даже если бы в награду было предложено целое королевство. Тебе придется научить меня, Инез.

— Это оттачивается лишь практикой, — сказала я.

— Глупости, — сказала она. — Будь это правдой, я бы умела шить, но, боюсь, я до сих пор не преуспела в этом.

Я улыбнулась, и она передала альбом отцу. Мистер Финкасл едва взглянул на него, но Абдулла восхитился деталями, и я почувствовала, как моя грудь наполняется гордостью. Я выпрямилась и подавила румянец. Когда блокнот попал к Уиту, он, не глядя, передал его кому-то из бригады землекопов, отпивая из своей чашки.

— Я присутствовал при создании этого, — пояснил Уит удивленному Абдулле.

— Кстати говоря, — начал дядя Рикардо. — Инез, я бы хотел, чтобы в этот раз ты сделала наброски и рисунки убранства храма Исиды.

— С нетерпением жду этого.

— Тебя сопроводит Уитфорд.

— Он будет только отвлекать меня, — сказала я, сохраняя бесстрастный и спокойный голос. Я не могла вынести еще одного дня с Уитом. — Я в любом случае работаю быстрее, если никто не стоит у меня над душой. Обещаю, что буду в безопасности и не покину храм, пока не закончу.

— И все же, мне было бы спокойнее, если бы Уитфорд был с тобой, — сказал дядя, нахмурившись.

Я не смогла удержаться, чтобы не перевести взгляд в его сторону. Он молча смотрел на дно своей кружки, сжимая губы. Его нежелание моей компании было слишком очевидно.

— Я присоединюсь к тебе, — внезапно сказала Айседора, ее взгляд метался между нами.

Я благодарно улыбнулась ей.

— Ты испачкаешься, — сказал мистер Финкасл.

Айседора изящно пожала плечами.

— Осмелюсь предположить, что никто не будет против моего грязного подола.

— Я точно не буду, — сказала я. — Буду невероятно счастлива твоей компании.

Если бы я не смотрела в его сторону, то не заметила, как он быстро закатил глаза. Он крепче сжал чашку, до побеления пальцев.

Дядя пристально посмотрел на меня.

— Ты сообщишь мне о каких-либо происшествиях?

Я изо всех сил старалась сохранить безразличное выражение, и солгала прямо ему в лицо.

— Конечно, дядя.

Айседора оценивающе посмотрела на нас, с задумчивым блеском в глазах. Интуиция подсказывала, что я могу обмануть дядю, но не ее. Она заметила напряжение между мной и Уитом и пришла на помощь. Она каким-то образом догадалась, что я лгу дяде. Айседора подмечала детали, оставаясь для меня загадкой. Внезапно меня осенило, что это делает меня уязвимой.

Если я не буду осторожной, она может узнать большой секрет, что я хранила.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Уит остался снаружи с бригадой землекопов, работая с ними бок о бок, а Абдулла с дядей Рикардо выкрикивали распоряжения, их руки были настолько же грязными, как и у всех остальных. Все работали слаженно, не говоря уже о долгих годах, проведенных вместе благодаря чему, казалось, они понимали друг друга без слов. Порох скрылся в туннелях под Киоском Траяна