– Признания.

– Ваше обещание остается в силе?

– Содействия не обещаю, но невмешательство гарантирую.

– Другими словами, вы клянетесь, что в тюрьме меня неубьют?

– Если убьют, то не по моей просьбе…

Бергман всхлипнул, уронил голову на грудь. Пока он сиделтак, Эдуард Петрович подошел к видеокамере, включил ее, навел на окаменевшегоАлекса.

– Хорошо, – сипло, как астматик, прошепталБергман. – Я признаюсь… Элеонору Георгиевну убил я.

– А Голицыну?

– Ее тоже…

Елена Бергман, до сих пор сидевшая рядом с мужем,отшатнулась от него, как от чумного. А Алекс, жалко улыбнувшись, сказал:

– Я любил тебя, Лена… По-своему любил… Если бы я невстретил Дусика, все бы у нас было хорошо…

Елена отвернулась, на ее лице читалась гадливость, а Алекспродолжил:

– Я убил Элеонору без сожаления, я знал, какой она былазмеей… К тому же она не мучилась – я нанес ей точный удар в сердце… – Онпровел трясущимися руками по лицу. – Голицыну мне было жальче, но я долженбыл вытрясти из нее сведения…

– Вытряс? – спросил Вульф, брезгливо глядя наАлекса.

– Нет… Пожалуй, она ничего не знала… Сказала только,что от коллекции скорее всего ничего не осталось, кроме нескольких безделушек,типа яйца Фаберже и каких-то дурацких подстаканников, но я ей не поверил… Язнал, что драгоценности существуют! Еще я был уверен, что они спрятаны где-торядом… Может, даже в квартире… – Его глаз задергался, рот съехал набок. Иэтот нервный тик удивительно быстро состарил лицо Алекса: теперь это был немоложавый франт, а потасканный старикан с крашеными волосами и тщательноувлажненной морщинистой кожей. – Я не догадался обыскать ее… Так чтогосподин Вульф хоть в чем-то ошибся…

– Это вы пытались отравить Аню? – задал вопросПетр.

– Мне ничего не оставалось… Я знал, что в случае еесмерти имущество Элеоноры унаследовали бы ее дети: сын и дочь…

– Вы рисковали, – заметил Петр. – За вами моглиследить как за мужем подозреваемой.

– Я понимал это, но не мог ждать!

– Почему?

– Потому что на Ленином горизонте опять замаячилОтрадов… – Алекс с такой ненавистью глянул на Сергея, что тот дажеопешил. – Прискакал в Москву и начал обхаживать свою давнюю любовницу… АЛена повелась, я сразу это понял… А еще я понял, что если их отношения будутразвиваться, то развод мне обеспечен… И в этом случае мне достанется толькодом, мебель и старая собака Дуля. А фамильные драгоценности, ради которых япошел на убийство, попадут в загребущие руки Отрадова. – Он шумно втянулносом воздух, порциями выдохнул, вслед за последним выдохом из его рта вылетелислова: – Косвенно в смерти Элеоноры виноват именно он…

– Что вы имеете в виду? – встрепенулся Головин.

– Я давно задумал убить Элеонору. Сразу, как решил длясебя, что люблю Дусика и хочу быть с ним до самой смерти… Потому что Денис неиз тех, кто согласен на рай в шалаше… Я, кстати, тоже… – Он привычнымжестом покрутил на пальце толстый платиновый перстень. – Я узнал адресЭлеоноры…

– От кого? – уточнил Стас.

– У меня много друзей, через которых можно разузнать нетолько адрес, но и номер мобильного телефона… – Он выразительно посмотрелна Вульфа.

– Значит, это ты мне сообщил, что старухаумерла? – нахмурился Эдуард Петрович. – И номерок как-то раздобыл? Икак же?

– Хороший друг подсказал. Мы, как вы выразились,пидоры, привыкли помогать друг другу…

– Просто масонский орден, – буркнул Петр.

– Педосский, – поправил его Новицкий. – И этосамое противное…

– Так что там с Отрадовым? – спросил Головин, нежелая отвлекаться на всякие глупости типа заговоров всякой шушеры.

– В тот день, когда я убил Элеонору, я ездил в аэропортпровожать приятеля. В смысле сначала в аэропорт, а потом к старухе… Но доэтого… – Он начал сбиваться, волнуясь все больше и больше. – До этогоя несколько раз пытался до нее добраться, чтобы убить… Сначала я планировалтолкнуть ее под машину, потом отравить или вколоть ей в вену какую-нибудьгадость, но для этого мне необходимо было как минимум подойти к ней нарасстояние метра, а она была недоступна – эта старая хищница почувствовалаопасность и забилась в свою нору… Она совсем не выходила из дома и незнакомымлюдям дверь не открывала. А вскрыть ее дверь было невозможно! Там стояли такиезамки, что опытнейший домушник бы не справился…

– А Отрадов тут при чем? – потерял всякое терпениеСтас.

– Я увидел его в аэропорту. Он прилетел изКалининграда…

– Рейс Калининград – Москва, прибытие в 11–40, –бесцветным голосом проговорил Сергей.

– Я как увидел его, меня будто током ударило! –возбужденно воскликнул Алекс. – Я сразу понял, что он прилетел, чтобыотнять у меня Лену!

– Скажите уж – сокровища, – процедилГоловин. – До жены вам не было дела…

Бергман вспыхнул, но не стал отрицать очевидного, а майоржестом предложил ему продолжить. Алекс кивнул и заговорил вновь:

– Я проследил за Отрадовым. Довел его до стоянки такси.И сумел подслушать его разговор с Элеонорой. Из него я понял, что Отрадовсобирается нанести старухе визит ближе к вечеру, а сначала заехать в свойособняк, чтобы принять душ и побриться… – Глаза Алекса хищносверкнули. – Я понял, что это мой шанс – фамилия Отрадова может послужитьволшебным «сим-симом», открывающим дверь в Элеонорину квартиру. Я не ошибся…Когда я сказал старухе, что прибыл к ней по поручению Сергея, с которым подороге из аэропорта произошло несчастье, она сразу впустила меня… Видели бы вы,как она всполошилась! Бегала по прихожей, заламывала руки и беспрестанноспрашивала, не сильно ли он пострадал… Я и не предполагал, что человек безсердца может так переживать…

– У нее было сердце, – хрипло сказал ЭдуардПетрович. – Именно в него ты вонзил мой нож.

Бергман замолчал, пугливо глянув на гневное лицо Вульфа.

– Денис знал, что его бабку убил именно ты? –спросил Новицкий после небольшой паузы.

– Ну что вы! – горячо воскликнул Алекс. –Дусик бы этого не позволил! Несмотря ни на что, он ее любил!

– А ты его? – хмуро спросил Вульф.

– Я его обожаю…

– Так что ж ты, падла, не признался в убийстве, когдаДусика арестовали? Что ж ты хвост поджал, когда он тебе из ментуры звонил? Емутолько один звонок позволили сделать, и он не адвокату стал трезвонить, а тебе!Он думал, ты ему поможешь… – Вульф аж покраснел от возмущения. – И тымог ему помочь, но не захотел! Ты даже обрадовался такому повороту событий!

– Нет! Я всю ночь проплакал, когда узнал…