— его рука прошла сквозь парня, сквозь его кожу и мышцы, сквозь его материальную оболочку.

«Неужели я умер?» — сразу же подумал Бран и быстро затряс головой, дабы привести собственные мысли в порядок. В это время возле девушки появился высокий светловолосый парень. Он крепко сжал ее своими жилистыми руками и нежно поцеловал прямо в ее слегка приоткрытые губы.

— Майя, я так скучал по тебе, — с чувством сказал мужчина, обнимая девушку за тонкую талию. — Я не верю, что совсем скоро мы будем вместе. Построим маленький домик на берегу Родоса, что соединила наши судьбы, и явим на свет маленьких детишек.

— Кэр, куда ты так спешишь? Я, конечно, тоже всем сердцем желаю всего этого, но сначала пусть состоится наша свадьба и тогда… тогда мы станем по-настоящему счастливыми, — скромно склонив голову, ответила незнакомка.

«Майя… Кэр… а это, должно быть…», — подумал Бран и стал всматриваться в озлобленное лицо молодого парня, что прятался за густыми ветвями старого клена.

— Ноа… — вслух произнес юноша, сжав свои кулаки.

Индра перенесла его в прошлое, в реальность прошедших лет. Она желала, чтобы он своими собственными глазами увидел весь тот ужас, что происходил с его родной матерью. Ужас, который принесло ей рождение сына.

Осознав весь кошмар происходящего, Бран громко закричал в бескрайнее голубое небо, но никто его не слышал. Молодая листва продолжала тихонько перешептываться между собой, а влюбленные одаривать друг друга нежными ласками. Бран знал, что будет дальше. Знал, но не хотел видеть, чувствовать и переживать это, ведь он сам был всему этому виной — одной из причин, что повлияла на судьбоносное решение Майи лишить себя жизни. Он попытался убежать из этого места, пуститься дальше, глубоко в лес, но ощутил перед собой невидимую преграду, барьер, что окружал поляну стеной.

Индра не оставила юноше выбора. Он лишь наблюдал за происходящим и корил себя за появление на этот свет, за собственное существование.

Когда влюбленные попрощались, из-за дерева выскочил Ноа и озлобленно глядя на сестру, стал размахивать тонкими руками, кричать на нее за то, что та посмела осквернить честное имя семьи Каллаганов, что так любезно даровала ей тепло, любовь и кров.

— Ты падшая женщина, Майя! Ты просто не понимаешь, как далеко зашла! — восклицал Ноа, скрежеща своими крупными, как у бобра, зубами.

— Все я понимаю, и тебе не следует меня учить. Мы с Кэром помолвлены, а потому имеем полное право…

Но, не дав ей договорить, Ноа тут же с силой зажал Майе рот ладонью и поволок кричащую девушку в лесную чащобу.

Наступила темнота, а вместе с ней явился ядовитый голос Индры, который, подобно надоедливо жужжащему комару, летал рядом с самым ухом онемевшего от ужаса юноши.

— Что ты чувствуешь, Бран? Каково тебе сейчас?

— Заткнись! Закрой свой рот! — воскликнул он, стараясь перекричать ее.

Но, оказалось, голос девушки шел прямо из его собственного сознания.

— Ты — плод человеческого грехопадения. Плод порока, — вещала Индра, злобно хихикая и с каждым словом повышая свой голос. — Твой отец — насильник! А твоя мать — падшая женщина! Ты — всего лишь жалкое ничтожество, которое не должно было являться на этот свет!

Бран вспотел, его лицо покрылось мелкими солеными каплями, а тело обмякло под натиском уничижительных возгласов Индры. Сердце быстро стучало, кровь прилила к голове, а руки мелко подрагивали от озноба, что принес ему этот кошмар.

— Что ж, надеюсь, ты готов к следующей части, — громко захохотала Индра, и по ее велению земля вновь провалилась под ногами Брана.

Он снова оказался совершенно в другом времени. Придя в себя, Бран стал озираться по сторонам. Ночь, подобно одеялу, скрывала от него окружение, но некоторые очертания давали ему возможность распознать в неясных силуэтах темную чащобу запретного леса.

«Салфур? — подумал юноша, опешив от удивления. — Почему я здесь?»

Бран заметил под одним из пушистых кустарников уставшую, глубоко измученную темноволосую женщину. Она со страхом прижимала к груди маленького кричащего ребенка и, опасаясь каждого шороха, вздрагивала, боясь разглядеть в темноте что-то неизвестное, что могло бы угрожать ей и ее малышу, а затем принялась неразборчиво бормотать какие-то слова.

— Тише, мой милый, тише, — шептала она, наклоняясь над кричащим младенцем. — Мне тоже очень страшно, но у нас нет другого выхода, — женщина качала ребенка, сплетя вокруг него свои руки и целуя его в высокий белый лоб. — Прости меня, Бран, прости, — всхлипнула она и тотчас разрыдалась, словно не было в этом мире никого, кроме нее и этого маленького шумного комочка, что совсем недавно впервые увидел этот мир.

— Нет! Прошу, не надо! — со слезами на глазах воскликнул Бран.

Но, подобно остальным силуэтам прошлого, женщина его не слышала. Он был призраком, лишенным физической оболочки. Он был незримым духом, пришедшим из другого мира, из другой реальности.

— Она была так счастлива до твоего рождения, — внезапно возникший голос Индры буквально оглушил Брана, заставив прижать руки к ушам. — Ты отнял у нее любовь. Отнял дом. Отнял семью, — едко вещала девочка, раздаваясь протяжным гулом в голове юноши. — Неужели твое появление на свет стоило жизни этой несчастной женщины?

— Я не хотел! В этом нет моей вины! — кричал в пустоту юноша. — Разве я мог на что-то повлиять? Разве мог как-то помешать этому? — жалобно стонал Бран.

Индра, не обращая внимания на его слова, вновь врезалась в его разум едкими выкриками и ядовитыми фразами.

— Неужто? Если бы не было тебя, разве стала бы Майя топиться в реке, на берегу которой встречалась с любимым мужчиной? — усмехнулась девочка, а затем, будто издеваясь над оцепеневшим юношей, шепотом добавила: — А знаешь, будет лучше, если ты сам увидишь ее трагическую кончину.

— Пожалуйста, не надо! Прекрати! — умоляюще стонал Бран, глядя, как лес растворяется в кромешной темноте, превращаясь в новый фантом прошлого. — Я не хочу это видеть!

Индра тотчас залилась гадким смехом, а затем протянула:

— Узри же кончину собственной матери, Бран Каллаган.

Когда земля стала вновь уходить из-под ног юноши, он начал цепляться за ее острые края, стараясь не упасть в омут, в который хотела его погрузить Индра. Он всеми силами карабкался, кричал и стонал, но девочка лишь звонко хохотала, заставляя землю раскалываться под ним.

— Падай, Бран, падай!

Руки неожиданно онемели и, выпустив край темной материи из рук, Бран погрузился в иную реальность.

Бран упал на мокрую траву на берегу длинной реки Родос, которая плавными линиями уходила дальше, в зеленую степь, оставляя небольшие волны и размытые разводы на