– Не будешь, пока не отучишься впадать в эти приступы самобичевания, – невозмутимо промолвил Элверстоук. Дав Джессами время переварить это замечание, он добавил более ободряющим тоном: – Я не сомневаюсь, что ты добьешься успеха. Не стану оскорблять тебя, называя маленьким мальчиком, но ты сам знаешь, что до мудрого старца тебе далековато!

Опустив руки, Джессами попытался улыбнуться.

– Знаю, сэр. Нужно обрести крепость духа – не склоняться ни перед какими обстоятельствами и не преувеличивать ни чужие, ни собственные грехи, ибо самоуничижение паче гордости. Вы согласны со мной, сэр?

– Возможно. Правда, грех самоуничижения мне до сих пор не был свойствен, – сухо отозвался его лордство.

– Фредерике – тоже. И она никогда не читает другим лекции! Фредерика – лучшая из всех, кого я знаю! – Он добавил с обезоруживающей наивностью: – Кажется странным говорить такое о собственной сестре, но это правда, и я не стыжусь это повторять! Фредерика, может быть, не красавица вроде Кэрис, но…

– Стоит дюжины Кэрис! – закончил маркиз.

– Верно! – сверкнул глазами Джессами.

Он погрузился в молчание, которое нарушал, односложно отвечая на замечания Элверстоука. Джессами спросил маркиза, какова, по его мнению, скорость шара, и промолвил в порыве откровенности:

– Конечно, Феликс поступил плохо – даже очень плохо, – но вы не можете отрицать, сэр, что он храбрый парень!

– О да! Страх ему неведом – как и многое другое!

– Очевидно. Но я бы па такое не решился!

– Ну и слава богу!

– Мне бы духу не хватило! – признался Джессами.

– Надо надеяться, тебе хватило бы здравого смысла! – резко сказал Элверстоук. – Если бы ты, в твоем возрасте, проделал бы такую безумную выходку, единственным подходящим для тебя местом был бы Бедлам!

– Да, но поневоле чувствуешь унижение, когда твой младший брат делает что-то, на что тебе не хватило бы мужества!

Подобное проявление мальчишества заставило Элверстоука рассмеяться, но он не стал объяснять Джессами причину своего веселья, рекомендовав ему не упускать из виду шар, который, исключая краткие промежутки, когда он скрывался за домами или деревьями, все время оставался в их поле зрения. Шар летел на солидной высоте, но вроде бы не с очень большой скоростью, – насколько Элверстоук мог судить, расстояние, отделявшее его от фаэтона, примерно равнялось восьми – десяти милям и увеличивалось крайне медленно. Сначала шар находился к западу от дороги, и, когда он еще сильнее отклонялся на запад, Джессами с трудом сдерживал тревогу. Ему неоднократно хотелось попросить маркиза свернуть с тракта и последовать за шаром по одной из проселочных дорог, но разум подсказывал ему, что это было бы глупостью. Сельские дороги часто петляли и упирались в какую-нибудь деревушку или ферму. Джессами подавлял нетерпение, говоря себе, что шар неуклонно летит на северо-запад, а кажущиеся отклонения вызваны изгибами дороги, но, когда им приходилось тормозить у заставы, а смотритель не сразу являлся на вызовы Карри, он едва не кричал от досады. Невозмутимость Элверстоука только раздражала Джессами, и, когда маркиз придерживал лошадей, он вонзал ногти себе в ладони, чтобы не разразиться возмущенной и неблагоразумной речью. Казалось, будто Элверстоук даже не пытается догнать шар! Но, бросая украдкой взгляд на бесстрастный профиль, Джессами видел, как маркиз, слегка повернув голову и прищурившись, измеряет взглядом расстояние до шара, и понимал, что он знает, что делает.

Проехав Стэнмор, Элвестоук бросил через плечо:

– Где после Уотфорда я смогу сменить лошадей, Карри?

– Я сам об этом думал, милорд. Пожалуй, в Беркэмстеде.

– Тогда, если чертов шар скоро не спустится, придется производить смену в Уотфорде. Думаю, шар сейчас над Беркэмстедом, и будь я проклят, если стану убивать своих серых! Ты, конечно, останешься с ними.

– А насколько далеко отсюда Беркэмстед, сэр? – спросил Джессами.

– Милях в десяти – двенадцати.

– Значит, мы отстаем на целый час! – воскликнул раздосадованный Джессами.

– Возможно, много больше, чем на час.

– Погодите, сэр! – вмешался Карри. – По-моему, шар спускается!

Джессами смотрел па шар, пока у него на глазах не выступили слезы.

– Черт бы побрал это солнце! – сердито сказал он. – Шар и не думает спускаться! Он по-прежнему высоко, как… Нет-нет, он действительно спускается! Смотрите, сэр!

Элверстоук бросил на шар быстрый взгляд:

– В самом деле! Какая удача! Я же говорил, что он спустится в районе Уотфорда!

Джессами засмеялся от радости:

– Ну и молоток же вы!.. Ой, сэр, простите! Я очень сожалею!

– Надеюсь!

– Как будто вам не все равно! Вам меня не обмануть, сэр, я ведь отлично знаю… – Он оборвал фразу и спросил изменившимся голосом: – Почему шар отклоняется в сторону? Только что он спускался почти по вертикали!

– Возможно, ты смотришь на него под другим углом.

– Даже если так, это не может объяснить его теперешнее направление!

В следующую минуту рощица скрыла шар из виду, а когда фаэтон миновал последние деревья, он не появился в поле зрения. Джессами забросал маркиза вопросами, на которые тот не мог ответить. Что явилось причиной отклонения от курса? Можно ли управлять движением шара? Не случилось ли что-то с клапаном?

– Мне кажется более вероятным, что, приблизившись к земле, они обнаружили, что ветер здесь сильнее, чем им казалось, – отозвался Элверстоук.

Глаза Джессами расширились.

– Ветер! Помните, кузен Бакстид рассказывал нам, как крючья вырывают целые кусты, но не могут закрепить шар. Тогда приходится закрывать клапан, шар поднимается снова и…

– У меня сохранились слабые воспоминания о том, что Карлтон излагал твоим сестрам, но так как он редко говорит что-либо, достойное внимания, то боюсь, я не слишком прислушивался. Конечно, такие неполадки возможны, но, так как этот шар не поднялся в воздух снова, разумно предположить, что подобная судьба его миновала.

– Да, я об этом не подумал, но…

– Джессами, – устало прервал его лордство, – твои рассуждения на эту тему столь же бесполезны, как рассуждения Бакстида. Никто из вас ничего в этом не смыслит, и я – тоже, так что незачем бомбардировать меня вопросами. Еще бесполезнее терзать себя воображаемыми катастрофами, которых, мой мальчик, у тебя очень мало оснований ожидать.

– Простите, сэр, – извинился Джессами. – Я не хотел вам надоедать.

– Знаю, поэтому рискнул намекнуть тебе, чтобы ты случайно этого не сделал, – отозвался Элверстоук.

При этой искусной характеристике, данной маркизом собственной отповеди, Джессами пришлось закусить губу и отвернуться, дабы Элверстоук не заметил, что он вот-вот разразится хохотом. Джессами все еще старался сохранить достоинство, когда они наконец добрались до Уотфорда, но новости, которыми их встретили в «Гербе Эссекса», сразу же заставили его забыть обо всем остальном.