- Ну что, Анна Ильинична, некому тут больше вашу с мужем тайну выдавать. Скончался батюшка. – И быстро добавила, стараясь отвлечь ее от навернувшихся на глаза слез: - А накануне в бумагах своих церковных порядок навел, отправив все сведения в консисторский архив. Так что никто теперь, даже при всем желании, брак этот оспорить не сможет.

- Да разве ж я об этом переживаю? – вскинулась она.

- А нужно и об этом тоже, - пристально глянула я ей в лицо. – Ты ведь понимаешь, кто твой сын, правда?

И добавила, так и не дождавшись ответа:

- Ладно, думаю пора уже возвращаться. Только предлагаю теперь вдоль набережной пройти – красивые они тут. И очень умиротворяющие. Нам оно сейчас нелишне будет, правда?

Глава тридцать третья

Выборгские набережные и впрямь оказались очень подходящими к нашему теперешнему настроению – серые, стылые и ветреные. Придерживая шляпки и подолы, мы брели вдоль низкого узорного парапета, позволяя холодным порывам осушать слезы и разгонять печальные мысли. Мне подумалось, что по виду здешние променады напоминали скорее Петербургские невские, чем морские Ольховенские, и лишь запах оказался тем самым – йодистым, соленым и немного рыбным. Последнее стало особенно заметно, когда мы проходили мимо рыбацкого причала и не сговариваясь остановились возле, наблюдая, как там разгружают небольшую шхуну, споро и ловко перетаскивая под навес на берегу ящики и мешки. Это монотонное зрелище тоже успокаивало не хуже прогулки.

Но минут через пять бездумного созерцания у меня в голове вдруг словно что-то щелкнуло – сложились кусочки мозаики, о которой я даже и не задумывалась особо: лодка эта, что мы сейчас видели; воспоминания об Ольховене, расположенном на противоположном берегу залива, считай, точно напротив Выборга; о нашей даче, тоже выстроенной когда-то на тамошнем побережье… Да еще и опасения приплелись, что завтра снова придется ехать через Терийоке, где нас наверняка до сих пор ищут и где категорически не хотелось больше появляться.

- Аня, - резко обернулась я к подруге, все еще пытавшейся ветром высушить слезы, и вырывая ее из меланхолии. – Я не поеду завтра поездом! Есть идея получше. Идем скорее, здесь наверняка должен быть и пассажирский причал, нужно узнать расписание. И про телеграф узнать тоже – Эльдара стоит предупредить, что немного задержусь…

Паромная пристань обнаружилась неподалеку и очень легко. Ну а там столь же легко обнаружилось и расписание. Прикинув по нему кое-что и поговорив со скучающим в одиночестве, а оттого любезным кассиром, я в итоге купила сразу два билета на завтрашнее утро: сначала на местный паром до близкого отсюда Тронгзунда, уходивший прямо на рассвете, а уже оттуда на пассажирский теплоход до Ольховена. Но вот дальше… Дальше начинались сложности, и задуманное мероприятие все больше походило на авантюру. В Ольховене мне, вообще-то, тоже появляться не стоило, и причин для этого было даже больше, чем обходить стороной Терийоке. Но зато очень нужно было появиться на даче, расположенной всего в паре часов езды оттуда. В сезон, когда извозчика можно нанять в любой момент и не приходится договариваться с ним глубоко заранее, осуществить задуманное оказалось бы не в пример проще. Или, скажем, будь в моем распоряжении авто, сейчас, увы, скучавшее на одной из улиц столицы…

Стоп!

Очередная идея выпрыгнула на меня словно тать из переулка и показалась почти гениальной. Нету авто? Зато там осталось кое-что другое, в определенных обстоятельствах даже более подходящее. Идеально подходящее, надо сказать! Да, все складывалось именно идеально, прямо как по заказу.

Но в голову почему-то настойчиво лезли еще и воспоминания о моей авантюре с паштетом из подозрительной корзины, причем лезли так, что пришлось гнать их оттуда нешуточным усилием воли. Предупреждение подсознания? О чем бы? Ведь в тот раз все закончилось более чем замечательно, а потому ни о каких предупреждениях знать ничего не хочу! Слишком удачно все сейчас подобралось – один к одному, чтобы этим не воспользоваться.

Так что теперь быстро на телеграф, пока там еще не закрылись. Нужно отстучать Барятину депешу. Без лишних подробностей, разумеется. Просто что-нибудь вроде: «Все нормально, немного задержусь». Да, этого будет вполне достаточно…

- Лиза, ты уверена? – голос Анны чуть ли не силком вырвал меня из планов и предвкушений. – Может, лучше все-таки поездом? Прямым до столицы?

- Уверена, - решительно тряхнула я головой. – Теперь да – абсолютно уверена. Но пойдем же скорей!

И вот сейчас, лежа в не своей постели и снова покручивая все это в голове, я в который раз приходила к выводу: таким рядом удачных совпадений и в самом деле грех не воспользоваться. А риск… Ну, в моем нынешнем положении он всегда останется, и не важно, буду я что-то делать или нет. Такое уж время и такая уж профессия – категорически ему не подходящая. Но, помнится, его светлости князю Барятину нужны были доказательства причастности Скутвальссона к истории с механиками? Очень уж он сокрушался, что не прихватил у шведа из сейфа хоть пару папок – просто в качестве примера того, чем тот набит. А одного лишь списка, добытого оттуда, людям, с которым он собирался иметь дело, скорее всего, окажется маловато. Что ж, в моих силах обеспечить ему эти доказательства! Только теперь главное, не проспать завтрашний отъезд. Отплытие, верней.

Я поправила подушку, закуталась в одеяло и чтобы уснуть поскорее начала вспоминать о приятном – об Эльдаре. Интересно, что он сейчас делает и о чем думает? Хорошо бы тоже обо мне. Хотя, скорей всего, поводы для размышлений у него совершенно другие – сегодня прямо с утра он собирался навестить бывшего личного врача императорской фамилии.

Н-да…

Уже засыпая, я постаралась представить, как это могло происходить. Вот Эльдар поднимается наверх, в убогую квартиру, что теперь снимает доктор. Вот ему открывают дверь – предварительно поинтересовавшись старческим дребезжащим голосом – «кто?» Вот князь, не дожидаясь разрешения и отодвинув хозяина с дороги, входит и брезгливо оглядывается вокруг: темная пыльная прихожая, грязная посуда на кухонном столе, видная сквозь открытую дверь, ободранное зеркало и разворошенная кровать в спальне – створка туда тоже нараспашку. И характерный запах, словно в зверином логове, который как раз и заставляет его светлость морщиться…

Как выяснилось позже, в этом я оказалась провидицей. Так оно все и было, вплоть