Герман Никольский, переодевшись и облачившись в теплый халат, подсел к камину и с удовольствием протянул к огню озябшие руки. Жарков негромко кашлянул. Никольский внимательно посмотрел на улыбающееся лицо друга и кивнул. Капитан открыл дорожный сундучок и достал оттуда бутылочку с коньяком. Налив янтарную жидкость в небольшие серебряные рюмки, медики из будущего с удовольствием отхлебнули ароматный напиток.

– Думаю, Герман, – первым прервал молчание Жарков, – после излечения Гаррисона теперь тебе от посетителей не будет отбоя. Лучшей рекламы и не придумаешь. Хотя, если сказать честно, мы и так с тобой не страдали от отсутствия пациентов. Ведь по большому счету большинство из местных эскулапов – обычные шарлатаны. К примеру, как лечили в нашей истории этого самого Гаррисона? Ему прописали опиум, касторку – это что, предки доктора Пилюлькина? – ставили пиявок и поили разными экзотическими снадобьями. Взять, к примеру, раувольфию змеиную. Действительно, она помогает при гипертонии, но какого хрена давать ее при воспалительных процессах?

– Не суди строго, Ваня, – согревшись, Никольский почувствовал благодушие и умиротворение. – Здешние врачи ничуть не лучше и не хуже своих коллег из европейских стран. Диагностика – на глазок, о правилах санитарии лучше вообще помолчать. Смертность в больницах огромная. В общем, сплошной дарвинизм. Выживают лишь самые сильные. А эпидемии? Та же оспа выкосила половину всех индейцев. Тут, правда, геноцидили их сами белые, подбрасывая своим краснокожим братьям одеяла, зараженные оспенными выделениями.

– Я вот тоже об индейцах подумал, – задумчиво произнес Жарков, наливая себе и Никольскому еще по рюмке коньяка. – Дня два назад меня посетил во сне один интересный персонаж здешней истории. Высокий такой индеец с пером в шапке и в британском красном военном мундире с генеральскими эполетами.

– Неужели Текумзе?! – Никольский чуть не подавился коньяком. – Знаешь, Ваня, у меня тоже на душе было как-то не очень хорошо, когда я вытаскивал с того света убийцу этого, скажу прямо, весьма незаурядного человека.

– Да, Текумзе, – кивнул Жарков. – Именно таким я видел его на рисунке, сделанном при жизни вождя шауни.

– И что тебе сказал Падающая Звезда? – спросил Никольский.

– А ничего, – ответил капитан. – Просто постоял, посмотрел на меня, покачал головой и удалился куда-то. Думаю, что ему стало очень обидно, что его враг остался в живых и проклятие, которое Текумзе наложил на семерых президентов США, так и не сбылось.

– У меня тоже не было большого желания лечить Гаррисона, но по каким-то высшим соображениям у начальства были свои резоны в отношении этого президента. Я неплохо разбираюсь в медицине, но очень плохо в политических игрищах.

– Еще не вечер – если Гаррисон крякнет в годы своего президентства, то проклятие Текумзе все же сбудется.

– Если нас рядом не окажется, то это не исключено. Но пока что он наш пациент, так что Текумзе придется подождать. Ладно, Ваня, наливай еще по рюмашке, и на сегодня хватит. А завтра я навещу нашего пациента, осмотрю его и загляну к Бодиско. Он прислал записку, в которой просил зайти к нему. Интересно, зачем?

* * *

Между тем неумолимо приближалась дата прибытия в Россию британской королевы Виктории. В ноябре прошлого года она родила дочь, названную так же, как и мать, Викторией. Юной королеве не нравились новорожденные дети – она считала их уродливыми и невыносимыми из-за их плача. Виктория отказывалась кормить младенцев грудью, назвав это действие «разрушением интеллектуальных и утонченных молодых дам». По мнению королевы, женщина в момент кормления своего дитя похожа на корову или собаку. Но, как говорилось в одном анекдоте про поручика Ржевского: «Детей я не люблю, но сам процесс!» Виктории точно так же нравился именно «процесс», и она требовала от своего супруга как можно чаще повторять его.

В общем, к апрелю 1841 года, когда, собственно, и должно было начаться путешествие королевы в далекую Московию, она была опять беременна. На этот раз она в ноябре родит сына – наследника английского престола, будущего короля Эдуарда VII. Но малый срок беременности, по мнению самой Виктории, не должен был помешать ей навестить русского императора в Санкт-Петербурге.

Подготовка королевы к путешествию сводилась всего лишь к подбору соответствующего гардероба, в котором молодая и похорошевшая после родов Виктория должна выглядеть неотразимой. Лорд Палмерстон, фактически возглавлявший британское посольство, считал, что это было бы лучшим вариантом – пусть юная королева веселится и блистает, а под ее прикрытием он будет вести важные переговоры как с самим императором, так и с главой таинственных «атлантов», Александром Шумилиным, который, как подтвердили британские агенты в Петербурге, был тайным советником царя и подсказывал ему решения по тем или иным вопросам внешней политики Российской империи.

Пока же в русскую столицу были направлены официальные представители британского Форин-офис, которые должны были провести подготовку к прибытию королевы и сопровождающих ее лиц в Санкт-Петербург. Понятно, что большинство из них были дипломатами лишь по названию, а на деле являлись разведчиками. Это прекрасно понимали и в III отделении СЕИВ канцелярии. За отсутствием графа Бенкендорфа всеми делами там заправлял майор Соколов. По информации агентов английских спецслужб, майор сам имел прямое отношение к таинственным «атлантам».

Под предлогом обеспечения безопасности королевы во время ее нахождения в русской столице с майором Соколовым встретился один из лучших сотрудников Палмерстона, назвавшийся Майклом Робинсом. На самом деле его звали несколько по-другому, но Соколов сделал вид, что это ему неизвестно, и поинтересовался, чем его учреждение может быть полезно британским коллегам.

– Видите ли, господин майор, мы знаем о ваших успехах в борьбе с врагами российской короны. Мы понимаем, что во многом эти успехи достигнуты благодаря помощи новых людей из царского окружения. Нам рассказывали об удивительных приборах и устройствах, с помощью которых можно незаметно вести наблюдение за подозрительными лицами и прослушивать разговоры этих лиц, находясь на большом от них расстоянии. Скажите, господин майор, не могли бы вы переговорить с лицами – владельцами этих устройств, чтобы они поделились ими с нами – естественно, за соответствующее вознаграждение?

Соколов пристально посмотрел на британца и помолчал с минуту, прежде чем ответить на его предложение. Мистер Робинс даже не догадывался, что скрытое устройство, замаскированное в аксельбанте на груди майора, ведет видео– и аудиозапись его беседы. Поэтому Соколов старался, как в детской игре, не говорить ни да, ни нет, черное и белое не называть.

Видя сдержанность своего собеседника, англичанин начал горячиться.

– Послушайте, господин майор, вы должны помочь нам. Ведь если что-то произойдет с королевой – да хранит ее Господь! – или с кем-нибудь из ее свиты, то случившееся может надолго испортить отношения между нашими странами.

– Гм, господин Робинс, – усмехнулся Соколов, – как мне кажется, королеве Англии большая опасность угрожает не в Петербурге, а в Лондоне. Ведь в прошлом году некий Эдвард Оксфорд у Букингемского дворца дважды стрелял из пистолета в королеву, которая находилась в своей карете вместе с мужем. К счастью, никто не пострадал. Правда, – тут Соколов криво усмехнулся, – поговаривают, что Оксфорд произвел холостые выстрелы. Впрочем, эти сведения могут быть и ложными.