ж ты заранее не предупредил, что в гости приедешь? – сказал властитель Граморока. Не было страха в голосе его, скорее лёгкая весёлость.

– Здравствуй, сосед. Да, думаю войско издалека видать, так что можно сказать, этот мой визит вовсе не тайна.

– Можно и так сказать, – подтвердил Болли. – Рассказывай, с чем приехал.

– Приехал я, чтобы земли эти вернуть их истинным владельцам, – сразу же сказал Торальд, смотря на противника единственным глазом.

– Так я владелец её, – сказал Болли, – тебе же известно о том. И король, наш великий сюзерен подтвердит это.

– Только тебе он сюзерен, – холодно ответил Торальд. – Как узнал, что дети моего старинного друга и боевого товарища живы, так и захотел вернуть то, что по закону принадлежит им. И знаю я, что Астрид у тебя в плену.

– Дети? – переспросил Болли. – Получается, оба уцелели?

– Да, так и есть, – ответил Бьоргенсен. – Предлагаю тебе сдачу, сосед. Мы с тобой не враждовали, помогали друг другу все эти годы. Даже вместе приходилось сражаться. Давай и в этом деле всё миром решим, незачем хорошим людям погибать ни за что. Сдай крепость, отпусти Астрид, и твои войска могут выйти без боя и с оружием. Даже знамёна развернёшь.

Блек отметил, что диалог Торальда с Болли отличается от того, что он видел в видении. Не потому ли отличаются, что Кнот здесь?

– А где же он? Где потомок рода Кригаров?

Блекхарт хотел было взять слово, но тут влезла Кнот:

– Близко. Брат желает освободить сестру.

Только сейчас Болли удостоил взглядом свиту ярла. И обомлел. Он уставился на брошь на груди девушки. Улыбка мгновенно сошла с его лица, он стал серьёзен.

– Давно мы не встречались, – негромко сказал Синезубый. Холодная ярость была в речи его.

– Время относительно, – спокойно ответила Кнот. Торальд посмотрел на Блека, мол, почему баба говорит. Лучник кивнул, словно всё контролирует.

– Верни Астрид, и никто не пострадает. Передашь своим хозяевам, что ничего не вышло.

Болли сверлил девушку взглядом. Кнот глаз не отводила.

– Граморок будет стоять до последнего воина, – наконец сказал Синезубый коротко и перевёл взгляд на Торальда. – Переговоры окончены.

– Ты уверен, сосед? Я обложу замок, и многие умрут от болезней и голода.

– Я не могу отказаться, Торальд. Спасибо тебе за эти годы мирного соседства.

– И тебе, Болли.

Когда делегация вернулась с переговоров в военный лагерь, Торальд обратился к Блеку.

– Не знал, что твоя подопечная знает Болли. Знатно он её ненавидит. Не будь нас, Синезубый порвал бы девушку голыми руками.

«Большой вопрос, кто бы кого порвал» – подумалось лучнику.

*********************

– Про переговоры мне не рассказывали, – Блек был удивлён.

– Они всегда есть, – ответила Астрид. – Это последняя попытка предотвратить кровопролитие. Прежде, чем рисковать своими воинами и верными людьми, военачальник должен хотя бы попытаться решить дело миром. Часто достаточно демонстрации силы – покажи противнику, что у него нет шанса на победу, и он отдаст всё без боя. Лучшее сражение не то, где победа далась большой ценой. Лучшее сражение то, где не погибло ни одного всадника, не было сожжено ни одного села или города, и при этом ты достиг своей цели.

– А что же было дальше? – мальчик сгорал от любопытства.

– Дальше всё было почти так, как написано в родовой саге – недели две строились машины, затем было два штурма. В первом Ригнар получил серьёзное ранение, а Торальда сшибли с коня. Войска Бьоргенсенов были отброшены. Второй штурм лично возглавил твой дядя и взял цитадель.

– А зачем же они штурмовали Граморок? Можно было, как и говорил дед, окружить замок и просто переморить их голодом. Горожане бы сами город открыли через месяц-другой.

– Вот только тогда я была бы мертва. Или хуже.

Здесь Астрид замолчала и отвернулась от сына. Как же ей трудно было рассказывать эту часть истории! Даже спустя годы, боль была ещё сильна. Через мгновенье женщина ощутила объятия сына. И без слов мальчик понимал, как маме тяжело.

– Прости моё любопытство, матушка. Тебе очень больно вспоминать прошлое, прости меня.

Астрид посмотрела в глаза сына. Блекхарт должен вырасти достойным человеком, и занять престол. Но, вместо этого, его ждут страшные испытания.

– Нет, мой дорогой, всё хорошо. Ты же рыцарь, битвы, осады и дипломатия будут твоим ремеслом. И конечно, обязанность рыцаря знать и помнить славные деяния предков. Мой брат прорвался за стены замка, но взять цитадель не представлялось возможным, – голос Астрид дрожал.

– И что же Блекхарт сделал? Подкатил осадные машины прямо к Цитадели Граморока? Хитростью проник за ворота? А может, удалось подкупить кого-то из стражи?

– Нет, – говорила Астрид уже спокойно, – тех людей было не подкупить, не запугать. Блекхарт принёс величайшую жертву, чтобы одолеть ужасного врага и спасти меня.

Во имя жизни

Блек, Орм и несколько сотников собрались в одном из домов в нижнем ярусе Граморока. С большим трудом им удалось пробиться за стены города, но они погрузли в уличных боях. На большом столе лежала подробная карта города.

– Какова ситуация сейчас? – спросил Блекхарт.

– Мы ведём бои здесь и здесь, – указал на карте направления один из сотников. – Продвижение даётся с трудом. У Болли гораздо меньше людей, но узкие улочки легко баррикадируются. Местные вообще не оказывают Синезубому поддержки.

– Кроме этого у них есть это ужасное оружие. Если горшок падает недалеко от воина и на человека попадает хоть искра, то спасти его от быстро разгорающегося пламени не удаётся. Прямое попадание выдерживают только мантелеты, ростовые щиты. И то не всегда.

Блек выругался про себя. Эти горшки с синим огнём оказались невероятно эффективным способом отражения штурмов. А защитники, видимо, обладали внушительными запасами сего оружия.

– Что скажете, если мы закатим осадные машины за городскую стену и будем бить прямой наводкой по Южной башне цитадели? – задал вопрос Блек.

– Торальд не согласится, – сказал Орм, – это очень рискованно. Тем более, для них здесь не хватит места.

– Разрушим несколько домов и сможем установить машины, – предложил один из сотников.

– Выставим свои баррикады, и люди